Страница 49 из 74
Почему нет, справился я и с этим заданием. Йоргенсен потянулся мне за спину и снова что-то нажал.
— Жми!
Я едва удержал рукояти, а вот ругательство сдержать не смог.
— Предупреждать же надо, идиот!
Судя по ощущениям в мышцах, в руках моих находились не ручки тренажера, а гриф штанги. Довольно тяжелой. Йоргенсен лыбился.
— Имитатор свободного веса, — пояснил он уже без особой необходимости.
— Да понял уже, — проворчал я, аккуратно опуская «штангу». — А если бы я выронил?
Йоргенсен снова улыбнулся. Теперь уже сдержанней.
— Ничего бы не произошло. Тут безопасность на высшем уровне. Возьмись еще раз.
Я не просто помотал головой, но и встал со скамьи.
— Ну тебя в баню! На словах хвастайся.
Пожав плечами, Йоргенсен пояснил:
— Я еще дифференциал добавил. Сам, — значительно и с гордостью добавил он. — То есть, штанга превращается в две гантели.
— Здорово, — сказал я сдержанно. — Ты просто молодец. Караклаичу, наверное, такие же сюрпризы подбрасывал? Вот он и плюнул на это дело…
Йоргенсен качнул головой из стороны в сторону.
— Нет. Он просто для первого раза перегрузился.
— А шаачанцы?.. — вернулся я к своему вопросу, от которого меня увел этот энтузиаст силового спорта.
— Оранжевых я не приглашал, — сухо ответил Йоргенсен.
— Оранжевых? А, ну да, — я кивнул.
— Ты не подумай, что…
— Я и не подумал, — успокоил я Йоргенсена. — Есть в шаачанцах что-то оранжевое. Кстати, ты в курсе, что по оттенку кожи у них можно определить возраст?
— Нет, — Йоргенсен чуть скривил губы. — Меня это как-то никогда не интересовало.
— Ты не любопытен, друг мой, — вздохнул я. — Сколько вы вместе работаете?
— Год и месяц, — уверенно ответил механик. — По земному календарю, естественно.
— Естественно, — повторил я. — Больше года работаешь с ними вместе, и тебе они совсем не интересны?
Йоргенсен откинулся назад, опершись спиной о стену, и какое-то время пристально смотрел на меня.
— Сержант, — сказал он наконец. — То есть, Руслан. Не надо считать меня ксенофобом. Мне и Караклаич по большому счету неинтересен. Мы работаем вместе. Мы сработались. Мы не конфликтуем. Все. Здесь — работа, личные отношения — на Земле.
Я покивал, всем своим видом показывая, что не просто хорошо его понимаю, но и придерживаюсь точно таких же взглядов.
— То есть, ко всем членам группы ты относился ровно? — небрежно спросил я.
Черт, поторопился! Грубо, слишком грубо! В Йоргенсене словно сработал какой-то переключатель. Он выпрямился и застыл, словно изваяние.
— Я не буду отвечать на вопросы, — завел он старую песню ровным, бесцветным голосом.
Мысленно я заскрипел зубами, внешне же нацепил на лицо всепонимающее и сочувственное выражение.
— Подумай сам, дружище, какой выбор ты мне оставляешь? Все улики против тебя, если ты не готов помочь сам себе, мне останется только предъявить тебе обвинение и передать дело в суд. Что тогда? Ты надеешься на адвоката? Зря, честно тебе скажу. При таком раскладе никакой адвокат не поможет. А если тебе есть, что сказать в свою защиту, так скажи мне.
Йоргенсен сидел с прямой спиной и непроницаемым видом, глядя куда-то мимо меня.
Я поскреб затылок.
— Давай так, — предложил я. — Я не буду ничего тебя спрашивать про убийство. Захочешь — сам расскажешь, я всегда готов буду тебя выслушать. Я просто хочу разобраться, кто есть кто в вашей группе. Поможешь?
Молчание в ответ. Но молчание неуверенное, мне такое знакомо… В нем так и слышалось: «Надави на меня еще чуть-чуть, и я уступлю». Мне не трудно, я надавил. Мягко и ненавязчиво.
— Я буду задавать вопросы. Посчитаешь нужным — ответишь. Не посчитаешь, скажешь, что не будешь отвечать. Я настаивать не буду.
Еще немного помедлив, Йоргенсен кивнул. Вот чудак-человек, как можно позволить загонять себя в такую простую и опасную ловушку. Ведь при таком раскладе отказ от ответа — это тоже ответ. И порой очень красноречивый…
По логике, начать следовало с убитого. Но я решил давить на газ полегоньку…
— Караклаич — что он за человек?
Йоргенсен позволил тени улыбки тронуть уголки своих губ.
— Отличный парень. То есть, как парень — он вообще-то старше меня лет на десять. Но это не чувствуется совершенно. Драгомил из тех людей, что кажется ровесником и двадцатилетним, и шестидесятилетним. Как геолог он, наверное, самый сильный из группы. Хотя мне трудно судить, конечно, я сам-то в геологии… — Йоргенсен постучал костяшками пальцев по тумбочке. — Но по разговорам можно сделать такой вывод. А в жизни — душа компании. На любую тему разговор готов поддержать, и поддерживает с удовольствием. Острые углы обходить умеет, многих ссор мы избежали, думаю, благодаря ему.
— В общем, любому коллективу не помешал бы такой Караклаич, — хмыкнул я. — Не раздражает он такой идеальностью?
Йоргенсен посмотрел на меня с неподдельным удивлением.
— Идеальностью? Драгомил? — он негромко засмеялся. — Наверное, из меня очень плохой описатель, Руслан. У Драгомила куча мелких недостатков и гроздь забавных пунктиков. Он… черт возьми, тебе лучше самому с ним пообщаться, за две минуты ты поймешь все лучше, чем я буду полчаса объяснять.
Я кивнул.