Страница 74 из 74
— Никак, коллега Руслан, если вы, конечно, не освоите наш язык. На лингве нет подходящего термина.
— Ну и черт с ним, — я махнул рукой. — Суть, полагаю, понятна всем. Чиммеул вбегает в лабораторию и «констатирует смерть». Тут-то, в общем-то, эксперимент можно считать законченным и в дальнейшем розыгрыше нет никакого смысла. Но разве Ханас упустит возможность еще чуть-чуть поиздеваться над мягкокожими? И он продолжает изображать мертвого. Заметьте, что Чиммеул ни в один момент не рисковал ни на йоту. Срыв плана на любом из этапов не стал бы для него разоблачительным. Но все шло как по маслу. Цианид наверняка был у него при себе, лезть за ним в ящик стола было бы слишком рискованно. Важный штрих, Чиммеул демонстративно выпивает виски, чтобы показать всем, что яда там нет. К слову, это было той зацепкой, что заставила меня первоначально заподозрить Чиммеула. Понимаете, это весьма странно — пить что-либо, стоящее рядом с умершим от яда…
Тор и Мило выходят из лаборатории, и довольный Ханас, убедительно выигравший спор, открывает глаза и требует от Чиммеула признания своей победы.
Тому только того и надо, для этого и затевался спор. Он берет бутылку виски — непременный атрибут работы Ханаса в лаборатории, — рюмку и, невзначай повернувшись к Ханасу спиной, наливает виски вместе с хорошей дозой цианистого калия. Что дальше, нам показал коллега Мануон. Коллега Мануон, каков был пульс у геолога Чиммеула, когда вы мерили в первый раз?
— Примерно сорок пять ударов в минуту, — ответил сержант.
— Несколько повышенный пульс для шаачанца, — пояснил я для Караклаича и Йоргенсена. — Но это вполне объяснимо, все-таки идет реконструкция преступления, некоторое волнение неизбежно. И все же геолог Чиммеул чувствовал себя в безопасности. А второй раз, когда вы предложили ему рюмку виски?
— Восемьдесят пять или даже девяносто.
Я присвистнул.
— Комментарии, как говорится, излишни. Коллега Мануон, как видно, достаточно близко к действительности повторил сцену убийства геолога Ханаса. И безопасность внезапно испарилась… Остается только добавить, что перед приходом инвестора Янши геолог Чиммеул успел вымыть рюмку и бросить в утилизатор пробирку из-под цианида заодно с тем образцом, что они с Ханасом принесли для анализа. Несомненно, он добавил бы немного яда в остатки кофе, если бы механик Тор не сыграл ему на руку, сполоснув чашку.
Несколько секунд я пребывал в размышлении, все ли сказано. Кажется, все.
— Я все правильно рассказал, геолог Чиммеул?
Сначала мне показалось, что он меня не слышит. Прошло почти полминуты, прежде чем пленка на глазах поползла вверх.
— Нет, — сказал Чиммеул ровным голосом. — Вы исключительно нелепо идеализировали коллегу Ханаса. Он хотел разделить добычу на всех? Мне смешно. Он первым обнаружил рисунок и настаивал на восьмидесяти процентах для себя, оставляя мне двадцать. Когда же я пригрозил рассказать о находке остальным участникам группы, он засмеялся мне в глаза и сказал, что его восемьдесят процентов останется при нем, а со своими двадцатью я могу делать все, что мне угодно.
Я пожал плечами. Все может быть, у Ханаса теперь не спросишь. Впрочем, мне показалось, что Чиммеул говорит правду.
— Пойдемте, арестованный Чиммеул, — Мануон положил руку бывшему геологу на плечо.
Тот вздрогнул, услышав свой новый статус. Как я успел понять, слово перед именем заменяло шаачанцам и фамилию, и, возможно, много чего еще.
— Подождите, коллега Мануон, — остановил я обоих уже в дверях. — Меня целый день мучает один вопрос… Если вы не поможете, я еще долго не смогу спать.
— Что такое, коллега Руслан?
— Вот эта ваша пословица: «Третья нога быстрее спящей воды». Что она означает? Я несколько раз прочитал пояснения, но все равно ни черта не понял.
Конец