Страница 73 из 74
— Известная поговорка, вы наверняка ее знаете, — постарался помочь я.
Шаачанка повернулась в сторону Чиммеула, но ответила мне:
— Он не отличает охотника от мертвого.
— Замечательно, — похвалил я. — Именно эта поговорка стала той соломинкой на весах, которая подтолкнула меня к решению проблемы, когда я ходил вокруг да около этого решения. Дело в том, — объяснил я для Караклаича и Йоргенсена, — что шаачанцы охотятся, замерев неподвижно. Внешне невозможно заметить даже дыхание, и сердце бьется всего восемь-десять раз в минуту. Конечно, и этот пульс можно нащупать. Ты искал пульс у Ханаса, Тор?
Йоргенсен не ожидал обращения к себе и, прежде чем ответить, пару раз сглотнул.
— Искал. Но я…
— Искал его на запястье, да? — подсказал я.
— Ну да. И на шее еще, — смущенно признался Йоргенсен. — И от оберточной пленки кусочек оторвал, к ноздрям подносил.
С шумным выдохом я развел руками.
— Что я могу сказать, Тор. Что касается шаачанцев, ты не отличаешь охотника от мертвого. Теперь-то ты знаешь, где нужно искать у них пульс. Я не могу знать, в том вечернем разговоре сказал ли сам Чиммеул эту поговорку или подтолкнул к тому Ханаса, но идея эксперимента родилась. В жертвы выбрали тебя, Тор. То есть, это Ханас считал тебя единственной жертвой…
Что касается кофе… не знаю, возможно это был экспромт Ханаса, рожденный разговором за завтраком, а быть может, частичкой плана Чиммеула, призванной сделать рассказ Тора еще менее правдоподобным.
Йоргенсен хлопнул себя по лбу.
— А ведь Ханас, когда попросил кофе, сказал: «сегодня хорошее утро для эксперимента»!
Я смерил механика долгим шаачанским взглядом.
— Хлопни сильнее, пожалуйста. Если бы ты рассказал мне об этом раньше, пожалуй, мне не пришлось бы рыться в шаачанских пословицах.
— Это такая мелочь, я совершенно не придал ей значения. Только теперь, после того, что услышал…
— Бесплатный совет, Тор. Если, не дай Бог, еще когда-нибудь попадешь в подобный переплет, дай возможность следователю судить, что мелочь, а что нет. Рассказывай все.
Придав вес своему совету глубокомысленным молчанием (заодно переведя дух), я перелистнул страницу повествования.
— Следующий важный момент — распределение точек между тремя работниками в поле. Чиммеулу необходимо было совместить две задачи. Во-первых, он должен был находиться вместе с Караклаичем и отдельно от Янши. Почему с Караклаичем, понять несложно. Чиммеул понимал, что Тор первым делом сообщит о случившемся именно Мило, и ему нужно было быть рядом. А Янши стоило приехать позже, дав время Чиммеулу для осуществления вершины комбинации. И во-вторых, Чиммеул боялся пускать Караклаича на точку одиннадцать — тот, со своей наблюдательностью, мог заметить рисунок.
Настало время и мне смущенно улыбаться.
— Янши в этом отношении Чиммеул боялся гораздо меньше. Первоначально я полагал, что это связано с ее профессией, с тем, что она — не геолог. Но есть ведь и другое отличие. В характере, что ли. Янши… не любопытна, наверное, так будет наиболее правильно. Получив конкретное задание вне ее специализации, она будет скрупулезно выполнять его, а не глазеть по сторонам. Риск, конечно, присутствовал, но куда менее значительный, чем окажись на одиннадцатой точке Караклаич. Я прав, инвестор Янши?
Шаачанка улыбнулась. Редкое зрелище.
— Вы правы, детектив Руслан. И очень деликатно обошли острые углы, давая мне характеристику.
Так, постараемся не краснеть… Лучше быстрее двинемся дальше.
— Итак, Ханас отпивает кофе и симулирует мучительную смерть. При этом допускает небольшую неточность. Отравление цианидом вызывает у шаачанца сильную и резкую боль в ушах перед самой смертью. Не схватиться за голову почти невозможно. Но Ханас хватается только за живот. Что поделать, он никогда не видел, как умирают от цианида его соплеменники. А вот Чиммеул при инсценировке все сделал очень натурально. Еще бы, он-то видел, как умирает Ханас, и непроизвольно повторил его движения… Но, ладно, я забежал чуть вперед.
Ханас «умирает». На самом деле — «превращается в охотника». Как я узнал, на родном языке наших шаачанских друзей есть даже специальный глагол для обозначения этого действия. Да и само слово «охотник» — не вполне полноценный перевод…
Оставим лингвистику, вернемся к нашим… к механику Тору, который пытается отыскать у Ханаса признаки жизни, средствами вполне естественными для землянина, но совершенно непригодными, когда дело касается шаачанца. Соответственно, он убеждается, что Ханас умер. Паникует и суетится.
В своей бесконечной доброте я решил не упоминать маленькую деталь со слабительным. И на помытой чашке, таким образом, внимания не акцентировал.
— Вызывает Караклаича и сообщает ужасную новость. Караклаич и Чиммеул на всех парах несутся на корабль. И вот тут еще одно слабое место в несомненно талантливом плане Чиммеула. Инвестор Янши, теперь ответьте, пожалуйста, что именно показалось вам в этом неправильным?
Янши снова посмотрела на Чиммеула, потом повернулась ко мне.
— Геолог Чиммеул должен был первым делом сообщить мне о случившемся. Здесь начинается моя сфера принятия решений.
Я щелкнул пальцами.
— Мне как землянину это поначалу не казалось значительным. Но для шаачанца это практически немыслимо. Взять на себя инициативу там, где есть… — я поискал нужное слово в воздухе и не нашел. — Как это сказать, коллега Мануон?