Догонялки

ГЛАВА 65

Корабль собакогорилл медленно наезжал на нас. Оба его острых конца уже давно исчезли из нашего поля зрения, и была видна только зверски светящаяся стенка с куском «резьбы» на ней.

- Интересно, как их корабль называется? - прошептала Денеб – оказывается, они с капитаном стояли в двух метрах от нас.

- Корабль высокоразвитой цивилизации, скорее всего, имеет численно-буквенное наименование, без неуместной лиричности, - проскрипел мрачный Зуммеров, пытаясь разгладить смятый пиджак с микролампочками в пуговицах: видимо, он не хотел ударить лицом в грязь перед собакогориллами. Я тоже, осознав важность момента, попыталась одернуть плащ-картинку, который, как назло, вздумал показывать рекламу идиотского фильма ужасов «Тьма» и выкрасил себя в черный цвет с редкими красными точечками, напоминающими чьи-то злобные глазки. Отчаявшись согнать с себя этот ужас, я забилась за спину штурмана и Цыки. Последняя, не очень интересуясь собакогориллами, стояла, пошатываясь, на одной ноге и хвосте, а другой ногой проверяла под балахоном запасы семян и озабоченно пыхтела. Первый же, то есть Логвин, уперев руки в бока, щурился на излучаемый кораблем свет.

…Стенка веретена подошла вплотную и беззвучно, поскольку дело происходило в вакууме, приклеилась к стене смотровой площадки. Ануну дрогнуло и сообщило сквозь грохот позывных:

- Стык.

- Ой, ну надо же, как не вовремя, - застонала Денеб. – Что они теперь о нас подумают?! Я должна была делать на встрече доклад по основным земным вирусам, и не успела выучить!

- Ничего, ничего, - пробасила Синдерелла Ивановна, чтобы пробраться к нам, уверенно расталкивая моих больных, которые забыли, что они болеют и стояли, выпучив глаза. – Я надеюсь, они нам будут и без вирусов рады… Валюша, что у меня с прической?

- Фсе свисло набок, - доброжелательно отозвался Фьюк, прежде чем я открыла рот для дипломатичного «нормально». Синдерелла Ивановна охнула и принялась восстанавливать башню на голове.

… Тут я заметила, что свет как-то изменился. Теперь он шел не только от собакогориллового корабля, а от пола, кресел и части стен. Резкие тени пропали, я четко увидела свои сапоги на переливающемся полу. А сквозь позывные начал пробиваться очень противный и диссонирующий с ними звук, который, несомненно, был успокаивающей музыкой!

Через секунду зажглась и сцена, и, вспомнив заложенную в нее концертную программу, добавила в общую какофонию музыкальное сопровождение к танцу старушки-долгожительницы и ее икрыса. Профессиональный ведущий бегом бросился к ней и поспешно пнул ее ногой. Сцена смолкла.

- Ой, все заработало! – обрадовалась Денеб.

- Наверное, они дали нам воду, - предположила я.

- Точно, Валь, - согласился штурман и, обернувшись, вдруг посмотрел на меня долгим и мрачным, неулыбчивым взглядом.

- Ты чего? – испуганно спросила я.

И тут загудели лифты.

- Кто-то едет, - философски заметил Фьюк.

- Андрюша, я боюсь, - закрыла глаза Денеб, вцепляясь в Зуммерова. Население Ануну, неожиданно вспомнившее, что оно представляет все человечество, принялось, переругиваясь, судорожно усаживаться в кресла и строиться в ряды.

- Как моя прифеска? – собезьянничав у Синдереллы Ивановны, спросила меня Цыка и, ловко натянув челку, откусила излишне длинную прядь. Я криво улыбнулась. Мимо меня, вздыхая, полез на сцену взъерошенный профессиональный ведущий, озабоченно бормоча: «Дорогие инопланетяне, в этот судьбоносный день»…

Над дверями лифтов дружно вспыхивали огромные цифры, означающие все больший и больший этаж.

- Теперь у нас на борту уже три нации, - шепнула я Синдерелле Ивановне. Она, закручивая пучок, искоса взглянула на меня.

- Да их, Валенька, уже давно было три, - задев загадочной улыбкой ухо, сказала она. Я удивилась и плащ-картинка, среагировав на мое состояние, наконец-то переключился с фильма ужасов на голубое небо, в котором не стыдно было показаться долгожданным инопланетянам. Я вылезла из-за спины Логвина, придерживая его за локоть, и стала поспешно готовить себя к лицезрению высокоразвитых собакогорилл со зверскими мордами, но с добрыми или, хотя бы, не очень злыми намерениями. Как раз когда я с радостью вспомнила, что запахогенератор может в исключительных случаях выпускать усыпляющий газ, все лифты одновременно приехали. Двери их томительно-медленно открылись…

Я посмотрела, зажмурилась и снова открыла глаза. На собакогорилл вышедшие десять гхерчхейров походили не больше, чем мы, зато от людей их отличить было трудно.

Ростом они все были очень высокие, комплекцией – очень тощие; длинные темно-серые, грязно-синие и едко-фиолетовые волосы, по качеству напоминающие то ли вату, то ли паклю, спускались на их плечи, довольно непривлекательные сухие лица с большими выпученными, как у Зуммерова, глазами, потрясающе торчащими передними зубами и несколько срезанными подбородками носили сложное мрачно-брезгливо-безнадежное выражение, будто они только что пришли с подробного урока паразитологии. Но, самое потрясающее, на этих личностях висели самые настоящие икрысиные балахоны тех же фасонов и цветов с теми же капюшонами!

- Я не понимаю – это опять, что ли, не те? – возмутилась вполголоса Туманность Дмитриевна. Один из гуманоидов гадко покосился на нее темным глазом и скорчил еще более брезгливую физиономию.

- Ну и лица же у них! – тихо сказала я штурману.

- Не иначе в пути укачало, - отозвался он, как-то злорадно хмыкнув.

Из десятка прибывших выделился высоченный сероволосый индивидуум. Уверенным шагом он подошел поближе к сцене, встал, как и штурман, слегка откинувшись назад, взмахнул рукой и выдал:

- Пчхиветствую вхасс!