Догонялки

 

ГЛАВА 1

"Два корабля вылетели навстречу друг другу. Первый летел со скоростью света, второй - со сверхсветовой скоростью...»

Ох, ну и скучища! Я перестала скрипеть ручкой и размяла пальцы.

Нам не разрешали делать уроки на компьютере-тетрадке, кто-то недавно

придумал, что это очень вредно для глаз, и, конечно, же, наша школа тут

же вывела электротетради из употребления. Мало того: когда мы садились за эргономично принимающие нашу форму парты, учебник, который нам выдавался, никак нельзя было поднести к глазам ближе, чем на тридцать сантиметров: поганая книжка, снабженная, видимо, соответствующими фотоэлементами, начинала издавать панический писк, и я навлекала на себя гнев Ирины Марсовны.

- Валя Козлова, ты долго будешь мне мешать? В чем дело, уже не маленькая, пятнадцатиклассница! Только неизвестно, перейдешь ли в шестнадцатый! - передразнила я писклявый, как та самая книжка, голос училки, вскочила, прошлась по комнате и опять бухнулась на твердую кровать, имеющую форму существовавшей когда-то стиральной доски, что вроде было полезно для позвоночника.

Так, что у нас будет завтра? Ага, семнадцать уроков. Я развернула

дневник успокаивающе действующего на психику зеленого цвета. Назадавали, как всегда. Задания по микро- макро- нано- и суперэкстраэкономике, по литературе стишки выучить - ну это ладно. А еще у нас завтра какая-то геральдика - новый предмет. Новый - значит делать ничего не надо. Задача по математике, доклад по этикетоведению, и составить конспект по эргономике и диетологии.

Я с облегчением вздохнула. Задали не так уж и много, могло бы быть и хуже. Вообще, каждый раз, когда я делала уроки, я испытывала смешанные чувства: с одной стороны, жалела, что не живу в прошлом, где, как написано в "Истории прошлого", было каждый день всего по шесть уроков, а с другой, радовалась, что не родилась позже, потому что, как написано в "Истории будущего", через двести лет классов будет двадцать и уроков в день - тоже.

Ой, завтра же еще история будущего! Я хлопнула себя по лбу от

досады. Тут же стены комнаты успокоительно поголубели, а в углу

пшикнул ароматизатор. Я зажала нос и взялась за историю будущего.

Учебников по ней было два. В одном были собраны прогнозы на

будущее разных ученых, каждый из которых считал, что будет только то, что он сказал. Этот учебник мне нравился своим безапелляционным тоном. Я открыла параграф и прочла: "Будет шесть часов утра, когда на площади бывшей Москвы откроется первая межгалактическая ярмарка, куда иные разумы привезут товары из иных миров..."

Я вздохнула. Учебник несколько устарел, так что описываемые

события должны были произойти год назад. Я сунулась во второй: этот был написан после реальной переброски нескольких ученых в будущее, где они пробыли один час и написали потом непропорционально большой учебник. Я открыла последний и прочла унылые строки: "Возможно, начало сорокового века ознаменуется большими открытиями в области еще не известных нам наук - (я мысленно пожалела будущих тогдашних школьников) - хотя, возможно, что начало сорокового века ознаменуется лишь большим метеоритным дождем, который, возможно, будет заметен на Земле, а, возможно, и нет".

- Нет, это невозможно! - проворчала я в пространство.

Неуверенный тон учебника выводил меня из себя, не говоря уже о его мрачных прогнозах. Утешало только одно: ни первый, ни второй учебники ни разу не описали правильно ни одного будущего события. Первые авторы оправдывались тем, что они же в будущем не были, а просто предполагали, вторые авторы мямлили, что хоть они в будущем и были, но недолго, а оно еще к тому же изменчиво, и жаловались на всех людей, которые делают не то, что надо, изменяя таким образом все, что будет происходить. Свалив с себя вину, обе стороны подкинули свои учебники школам, которые и принялись их изучать.

Как говорит наша Ирина Марсовна: "Вот вас спросят, какое событие

произойдет в шесть тысяч седьмом году, а вы не сможете ответить, и вам будет стыдно." В шесть тысяч седьмом году должны были произойти по первому учебнику: большое наводнение, или большое землетрясение, или опять большая межгалактическая ярмарка; а второй учебник неуверенно предполагал, что скорее всего в этом году не будет ничего примечательного.

Я дочла историю, быстро доделала математику и принялась за стихи по литературе. Вот в смысле литературы нам очень повезло. Родись я раньше, и мне пришлось бы запоминать громадные наборы слов. У нас же поэтические сборники были - одно удовольствие. Уже два века назад открыли новый стиль написания стихов, и теперь я радостно принялась учить стихотворение моего однофамильца поэта Козлова: оно называлось "Сумасшествие" и выглядело так: "Фью-фью-ку-ку-хи-хи!''. Запомнив стих, я заодно выучила и следующий, не имевший названия и состоявший из одного слова «Ого», написанного посреди страницы. Похвастаюсь потом знаниями перед Ириной Марсовной!

Стены комнаты взбодрились и пооранжевели, я же постучала по полу три раза, вызывая радио, и принялась за суперэкстраэкономику. Радио слало с потолка тщательно разработанный специалистами ласковый голос:

- Сегодня при приземлении взорвалась ракета, следующая с Луны.

Из-за таянья ледников произошло сильнейшее наводнение в присевернополюсных районах, последствия которого не удается устранить. Волна сильных пожаров...

Стены позеленели. Я постаралась отвлечься на экономику. Радио

же наконец сжалилось и сообщило:

- Главная новость: инопланетяне, уже двадцать лет переговаривающиеся с Землей, наконец, назначили ей место встречи в районе альфы созвездия Рыб, куда и будет направлена ракета.

 

ГЛАВА 2.

 

На следующий день, бредя в школу и таща за собой за длинную ручку портфель на колесиках, заваленный учебниками, я размышляла об услышанной вчера новости. Если ракету действительно пошлют, то мы, наконец, сможем посмотреть на инопланетян, которых до этого никто не видел. Интересно, а какие у них школы? Может, там, как в старину, по шесть уроков?..