Догонялки

- Мы фидим. Поэфому вы и остановились. Ефли бы это были гхерчхейры, они бы вряд ли нам помогли. Они наф не любят…

- Изверги! – возмутилась я.

- Мда? – спросил штурман.

- Не отвлекайтесь на посторонние эмоции, доктор Козлова, - велел мне Зуммеров. – И вы, Логвин Эдуардович, могли бы проявить больше профессиональной активности. Необходимо обнаружить упомянутую этим индивидуумом пятую планету, хотя я лично подозреваю, что это дельта лямбды Рыб, РВЮ-148/1.

- Какие страшные у тебя подозрения, Андрюша! – рассмеялся штурман, поднимаясь с кресла и подходя к одному из компьютеров с большим экраном, возле которого тупо сидел куклолицый робот с безвольно обвисшими щупальцами. – Эй ты, давай, Фьюкай сюда, буду показывать тебе трехмерные карты космоса – может, узнаешь райончик…

Икрыс с усилием выдрался из кресла и, послушно подойдя к компьютеру, тут же что-то от него отковырял. Завидев это, сидящий в прострации куклолицый робот ожил и хлопнул его щупальцем по загребущей лапе. Из лапы выпал маленький беспроводной наушник и покатился по полу. Я поспешно подобрала его и уже хотела отдать штурману, но наушник у меня в пальцах как-то знакомо завибрировал. Я машинально поднесла его к уху, и меня оглушили позывные инопланетного корабля!

- Логвин!! – завопила я не своим голосом, опустошая все рубочные успокаивающие пульверизаторы. – Это опять они! Собакогориллы! Это их позывные! Они нас не бросили!!!

Штурман спокойно посмотрел на меня.

- Ну да, Валь, - сказал он, рассеянно отодвигая от побрякушек на своей куртке лапу икрыса. – Конечно, они от нас так просто не отступятся – сколько топлива уже потратили. Только раньше мы за ними гонялись, а теперь они летят за нами где-то на парсеков пять позади.

- Почему вы не доложили мне об этом, Логвин Эдуардович? – вознедовольствовал Зуммеров. Штурман пожал плечами:

- А, собственно, к чему? У нас уже есть одни инопланетяне, с ними бы разобраться, а эти, может, вечно с нами будут в догонялки играть.

…Успокаивающая музыка исполнила какой-то сложный, но красивый пассаж. Икрыс ткнул лапой в экран компьютера, где мерцал трехмерный кусок космоса.

- Вот эфа пванета, - сказал он.

ГЛАВА 50

де. делал несколько попыток остановиться на четырнадцатом, тринадцатом и десятом этажах. таж, пытаясь привести в порядок р- Вайка, вставай-ка! – раздался надо мной пронзительный голос Фьюка, у которого был большой талант подбирать созвучия и рифмы, особенно, когда другим это было не надо.

Я одурело подскочила на встревожено замигавшем универсальном ложе. Все, включая будящую систему отсека, видели десятый сон: псевдоокно резонно демонстрировало звездное небо с немыслимой формы туманностью.

- Чего тебе опять? – хрипло поинтересовалась я, сфокусировав взор на лопоухом икрысенке.

- Пифу стифок, - отрапортовал Фьюк на своей обычной максимальной громкости. – Хофью рифму к слову возвышенность!!!

- Ну, возниженность, - попыталась вяло вывернуться я.

- Нет такого слова! – возмутился весь орфографический словарь, заложенный во МНУ-6, в лице Фьюка. – Хофью нафтоящее!!!

Я для вида задумчиво наморщила лоб, впервые проникнувшись горячим сочувствием к отсеку, коего я тоже донимала подобными непосильными просьбами.

Фьюк ждал, нетерпеливо подергивая ушами.

…Прошло уже две недели с того дня, когда икрысиная общественная ячейка осюрпризила меня собой. Ануну летело к пока еще плодородной пятой планете, корабль собакогорилл по-прежнему играл с нами в догонялки, двигаясь то позади, то впереди нас, но на связь не выходил, или штурман не говорил об этом.

Перепланировавшийся отсек имел теперь странную грушевидную форму, зато несравненно больший размер. Моя кровать передвинулась чуть ли не к самой двери, возле нее образовался дополнительный ванный угол, а на оставшейся весьма небольшой площади возникли еще четыре универсальных ложа, стоящих почти вплотную друг к другу: выяснилось, что у икрысов очень маленькое личное пространство. Старый ванный угол остался в их распоряжении – впрочем, по назначению они им никогда не пользовались, предпочитая хранить там мешочки со своими многочисленными семенами. Отсек стоически сносил эти вольности, чтобы не нарушать процесс адаптации иного разума. Никакой перегородки между нами, даже прозрачной, он воздвигнуть не захотел во избежание обособленности нас друг от друга, и теперь, когда я приходила с работы, мне в буквальном смысле некуда было деться от икрысов, которые спали по пять часов в сутки, а остальное время беспрерывно говорили со мной и друг с другом на своем и на нашем языке, развинчивали и отламывали все, до чего могли достать лапой или, что было их любимым занятием, рассаживались кружочком, вываливали из моей сумки все вещи и увлеченно их рассматривали, в сто пятидесятый раз делясь впечатлениями. Мои слова о том, что это мое, они не воспринимали всерьез, а на мои вопросы, что было бы, если бы я тоже лазила по тумбочным отделениям их кроватей, они отвечали «нифево». Повоевав три дня, я сдалась.

Впрочем, немного примирило меня с инопланетянами то, что теперь, какая бы нервная обстановка не царила в отсеке, не смел пшикнуть ни один пульверизатор: у Хики оказалась на него аллергия. Музыка мозга также больше не лезла к нам, потому что Цыка, один раз услышав ее, методично оборвала все проводки, а новые не выросли.

В общем, икрысы оказались все же гораздо лучше моих ужасных ожиданий, а что касается населения Ануну, то большая его часть вообще была в полном восторге от своих соседей, видимо, находя в них родственные души. Напрасно Звездолет Андреевич по нескольку раз на дню ломился в рубку, чтобы объявить по громкой связи, что желающие могут явиться к нему на психологическую консультацию под названием: «Как избавиться от неосознанного отвращения к инопланетянам»; в его большой ярко-розовый медицинский отсек являлись только вездесущие икрысы, психику которых он еще не успел изучить, поэтому консультировать отказывался. В конце концов корабельный психолог дошел до того, что как-то заглянул ко мне с жалобами на угнетенное состояние духа. Я утешила его тем, что перманентно радостное настроение вредно для психики, которой, как сказал когда-то он сам, нужно разнообразие, и поспешно с ним распрощалась, сославшись на то, что мне нужно готовиться к экзамену.