Догонялки

«Помогите! Корабль получил сильнейшие повреждения, починке не подлевжит. Просим принять команду на борт. Икрыс.»

- Какой еще икрыс? – спросила я, обернувшись к штурману.

- Это название нации. То есть, наверное… - отозвался он и добавил со вздохом:

- Ну что, опять устраиваем митинг? Валюш, объяви, чтобы все собрались на смотровухе и долго не чесались, времени нет. Будете вместе решать что делать, раз вы так друг другу доверяете…

Я, вспомнив некоторых своих пациентов, невольно покачала головой и потянулась к беспроводному микрофончику. Близвисящий робот протянул мне его с крайне мрачным видом, который не убирала даже улыбка, щедро прорезанная в его шарообразной черной голове с желтыми глазами…

Очередное собрание организовалось быстро. Не успели мы опомниться, как вся смотровая площадка заполнилась народом, а из пола выросла сцена, на которую взошли капитан, штурман и Звездолет Андреевич и не взошла я, под шумок задержавшись среди толпы.

- Валюша, что случилось? – обеспокоено пробасила мне в ухо Синдерелла Ивановна, поправляя свою растрепанную прическу-башню.

- Сейчас скажут, - отмахнулась от нее я.

И правда, штурман, видя, что капитан не собирается размыкать губ, подошел к краю сцены, топнул ногой, включая микрофон, заложил руки за спину и сообщил:

- Ребята! Опять чрезвычайное происшествие, не иначе Анунушку кто-то сглазил. В нашем тесном космосе мы повстречали аварийный корабль каких-то инопланетян. Они просят оказать им помощь…

- Ну так надо оказать! – крикнул кто-то.

- Вы, наверное, не поняли, - вздохнул штурман. – Они просят принять команду на борт. Это во-первых. А во-вторых, чтобы оказать им хоть какую-нибудь помощь, мы должны будем снизить скорость со сверхсветовой до нулевой. Вникаете? Так что гаврики, за которыми мы гонимся, будут для нас потеряны, если, конечно, они нас не подождут. Ну, в общем, я все сказал.

В наступившей тиши голос, явно принадлежащий Денеб, пискнул:

- Ужас!

- А я что говорю, - охотно согласился штурман.

- Надо еще учесть, что корабль может стать слишком загруженным, - заметила пробравшаяся к сцене Лампада Неоновна. – Неизвестно, сколько их там.

- И к тому же, у них могут быть неизвестные нам болезни, - резонно добавил Мухоморов, а стоящая рядом с ним Туманность Дмитриевна завопила:

- А мы что, опять будем их всех лечить?! У нас и так ненормированный рабочий день!!!

- И это очень отрицательно повлияет на психологическую атмосферу, - оседлал Звездолет Андреевич своего любимого конька. – И к тому же стрессы могут наблюдаться у самих инопланетян, а для них еще не разработана методика психологической помощи…

- Да еще неизвестно, что они жрут, - уныло добавил кто-то из студентов-пищевиков. – И так еле пищесинтезатор отладили…

- Может, они и не кислородом дышат, - вздохнула Синдерелла Ивановна.

- Хорошо бы спросить совета у Земли, - грустно сказал наш катастрофист Аид Петрович Воронов. – Но связи нет…

- Пожалуй, достаточно, - вдруг ожил закаменелый Зуммеров и обратился к пространству:

- Прошу выдать резюме обсуждения.

Сцена запереливалась золотистым цветом и сообщила противным неотлаженным голосом без интонации:

- Резюме: возможна перегрузка корабля, неизвестно, сколько их там, как лечить их неизвестные болезни и что они жрут. Могут испытывать стрессы и вызывать их сами. Могут дышать не кислородом. В целом, общественное мнение имеет отрицательный знак. Спасибо.

- Ну вот, теперь, я думаю, вопросов больше не возникнет, - проскрипел Зуммеров. Я назло ему подняла руку и заорала:

- А можно спросить?..

- Корабельный врач Валентина Козлова, - процедил сквозь зубы Зуммеров, неприятно выделив слово «врач», - вероятно, забыла, что она учащаяся пятнадцатого класса, а школьники не должны участвовать в дебатах до прочтения курса дебатологии, каковой введен в семнадцатом классе…

- Дайте, тогда, слово мне, я уже в институте, - прервал его Мухоморов. – Я, лично, считаю, что инопланетяне наверняка опасные существа. И было бы очень глупо с нашей стороны принять их к себе на борт, тем более, что у нас совсем другая миссия.

- Совершенно верно, - закивал Звездолет Андреевич. – Частая перемена целей очень утомляет нервную систему и ведет к ощущению потери времени.

- Следовательно, что вы хотите сказать, Звездолет Андреевич? – вежливо поинтересовался штурман, до этого молча смотревший в космические просторы за стеной. Психолог кашлянул:

- Ну, следовательно, надо, конечно, им помочь, а то какие же мы люди.

ГЛАВА 40

Не успел отзвучать сей парадоксальный вывод, как его заглушили одобрительные крики. А все еще работающая в режиме резюмирования сцена сообщила:

- Правильно-правильно, конечно, а как же, я так и говорил-говорила-говорило: в целом общественное мнение имеет положительный знак.

Зуммеров топнул ногой, и сцена смолкла. Капитан даже не пытался выглядеть обрадованным, зато штурмана было просто не узнать. Он оглядывал толпящееся вокруг население Ануну с таким видом, будто приходился ему родным отцом. Встретившись со мной глазами, он улыбнулся и, вроде бы, что-то сказал, но я, конечно, ничего не расслышала, тем более, что на меня налетела Денеб и завизжала прямо в ухо:

- Валюша, ты подумай, какие мы благородные, ни за что бы раньше не поверила такому. А теперь ведь мы, если надо, можем подвергнуться опасности ради этих инопланетян, зато никто нас ни в чем не упрекнет!!!

- А кому упрекать – связи с Землей нет, никто ни о чем не узнает, - вздохнула я. Подруга помрачнела, задумалась и, похоже, начала переосмысливать ситуацию. Мне тоже было над чем подумать. Хоть я из солидарности со штурманом и не возражала против помощи таинственным икрысам, но обстановка при них могла сложиться ужасающая. Я скорее разделяла опасения Синдереллы Ивановны, чем оптимизм штурмана, и перед моим внутренним взором запрыгали скользкие существа, дышащие аммиаком или серной кислотой через трубочки и отрывающиеся от них только затем, чтобы, чихнув на пассажиров, заразить их неведомым вирусом или бактерией.