Догонялки

Тяжело вздохнув, я стала пробираться к лифту, не дожидаясь штурмана, так как тому надо было идти в рубку тормозить корабль. Но мое и без того медленное движение остановила какая-то женщина с девочкой, в которых я узнала Андромедочку и ее воспитательницу.

- Ну и что же нам теперь делать? – закричала последняя, подталкивая ко мне предпоследнюю. – Я просто в ужасе, я обращалась к капитану и к штурману, но они не хотят меня слушать; поэтому, зная, что вы, Валентина, имеете некоторое влияние…

- Какое еще влияние? – мрачно поинтересовалась я.

- Ну, как какое – ведь Логвин Эдуардович… Ну ладно, неважно… Мы ведь с Андромедочкой готовили приветствие инопланетянам, так старались – Андромедочка, убери палец из носика – а теперь что?! Что, я вас спрашиваю?!

- Не понимаю, какая разница. Ну и читайте ваше приветствие этим инопланетянам, - пожала я плечами.

- А вы думаете, это будет нормально, да? Они же потерпели крушение, нас совсем не знают. …А может, вы сочините нам какой-нибудь стишок-приветствие, где упоминалось бы название нации, а то как-то неудобно… Я слышала, вы очень талантливая поэтесса.

- Хорошо, я постараюсь, - неожиданно для самой себя согласилась я.

- Ой, как вы нас выручили! Андромедочка, скажи тетеньке спасибо! Только вы, знаете, попроще пишите, а то она не прочтет. Я знаю, у вас стихи с рифмами и из обычных слов, как у старых поэтов, нашу-то современную поэзию она легко выучивает, даже сама сочиняет…

Я быстро закивала и меня отделила от болтливой воспитательницы закрывшаяся дверь лифта.

Результатом же этого разговора явилось то, что я, вместо того чтобы готовить медицинский отсек к прибытию пришельцев, пошла в свой жилой отсек, уселась на универсальную кровать и стала придумывать рифму к слову «икрыс».

Через полчаса я сдалась и попросила помощи у отсека.

«Мыкрыс, кыкрыс, ныкрыс», - написал тот на всех стенах.

- Мне обычные слова нужны, - остановила я полет его фантазии. Отсек посерел, написал мелкими буковками «выкрасть», и больше я от него ничего не добилась. Решив засунуть икрыс в середину строчки, я принялась за сочинение основного текста, выводя его набело пальцем по полу.

Постоянно напоминая себе о том, что длинного стиха Андромедочка не осилит, если, конечно, не примет пару таблеток вундеркиндита, тоже, кстати, выведенных из производства, как и МНУ-5, я, наконец, создала следующее четверостишие:

«Мы о вас еще ничё не знаем,

О себе же знаем: мы с Земли.

Но объятья вам распростираем.

Здравствуй, икрыс: мы тебя спасли!»

Оставшись довольной своим произведением, я решила на всякий случай не читать его пока штурману и попросила отсек отослать текст единственному корабельному ребенку.

- Отсылка невозможна. Уже девять ноль-ноль, ребенок погружен в сон по режиму.

- Но воспитательница-то ее не спит? – раздраженно проворчала я и велела передать стихи ей.

Стихи исчезли, и через пять минут на полу появился отзыв болтливой дамы: «Гениально!»

- Да ладно уж, зачем вы так… - забормотала я, забыв, что меня слышит только отсек, который тут же начал приставать ко мне с гидромассажем для расслабления мышц перед искусственным усыплением – скоро должно было начаться торможение.

Покорно стоя в ванном углу под водяным обстрелом, я подумала и все-таки решила послать свое новое произведение штурману, однако обнаружила, что не могу его вспомнить, а надписи противное помещение, уже приобретшее дремотно-фиолетовый цвет, конечно же, стерло.

«Хорошо, что мне мой стих напомнит Андромеда,» - подумала я, устраиваясь поудобнее на универсальном ложе и глядя на медленно опускающийся усыпляющий колпак…