Догонялки

На собрание я, понятное дело, опоздала. Оно проходило в столовой пятнадцатого этажа. Столики сдвинули в длинный ряд, за ними чинно восседали все корабельные врачи, которых было, по числу этажей, девятнадцать… Странно, ведь в Ануну же двадцать этажей. Решив, что я разучилась считать, я вздохнула и смиренно уселась рядом с помахавшей мне Синдерелой Ивановной.

Собрание вел известный врач – седобородый меланхоличный человек с бесцветными глазами и безволосой головой. Звучно отхлебнув из предложенного столиком стакана ярко-синий напиток, он крякнул и хрипло сказал:

- Начнем собрание, коллеги, а то потом времени не будет. Что мы, собственно, имеем? Мы имеем то, что мы не имеем врача на восьмом этаже. – Он опять отпил из стакана, причмокнул и продолжил:

- Как известно, врач, занимавшийся экспериментальной медициной – Клен Иванович Марсианинов – отказался продолжить полет и остался в колонии. Дескать, мы его не понимаем и не ценим, - он помолчал. - Мы и правда его не понимаем и… хм, да. Но пациентов бросать негоже. Совсем.

- У него не было никаких пациентов! – резко выкрикнула с места неизвестная мне молодая замученная женщина. – А они все валились на нас! Это не корабль, а дурдом!

- Туманность Дмитриевна, не нервничайте, - ласково сказал сидящий рядом молодой человек со странным взором, выдающим в нем психиатра. Туманность притуманилась, главный врач продолжил свою речь:

- Надо бы поэтому назначить кого-нибудь, так сказать, врачом на восьмой этаж.

- Дополнительная нагрузка?! – завизжала Туманность. – Нет уж, увольте!

- У нас у самих работы хватает, - тихо вздохнула скромная седая старушка.

- Секундочку, - пробасила Синдерелла Ивановна. – Позвольте мне взять слово. Видите ли, у меня есть на эту вакансию прекрасная кандидатура!

Тут, к моему недоумению, она указала на меня.

- Валентина Козлова - очень способная девушка, она поразительно быстро усвоила предложенный мной материал, она разбирается в инфекциологии, знает азы психологии и анатомии, проявила большую способность в деле синтезирования лекарств!

Я с удивлением слушала.

- Ответственное отношение к пациентам, индивидуальный подход… - разливалась Синдерелла Ивановна. – Словом, я думаю, что она смело может быть назначена врачом восьмого этажа!

- Но она же, вроде, в школе учится, - неуверенно сказал Антон Мухоморов.

- Ты-то помолчи! – шикнула на него Туманность. – Хочешь лишнюю нагрузку? …Конечно, Синдерелла Ивановна, вы совершенно правы!

- Да-да-да-да-да, - загалдели остальные врачи. Главный опять отпил синей жидкости.

- А сама она не против? – посмотрев на меня, поинтересовался он.

- Нет! – хором крикнули за меня коллеги. Я вначале помотала, потом покивала головой – в контексте поставленного вопроса оба эти движения означали мое согласие.

- А учиться ей в течение полета не обязательно, она и так будет занята, - довольно пробасила Синдерелла Ивановна, - Поэтому школу ты, Валюша, посещать не будешь.

- Так я же не отказываюсь, - поспешно сказала я. – Согласна назначиться. Спасибо.

Врачи радостно захлопали. Главный пожевал губами, посмотрел вначале на Мухоморова, потом на Денеб, под конец перевел взгляд на меня и, вздохнув, прошептал:

- Ну что же, во всяком случае, пациенты будут не так недовольны. Закончим на этом, коллеги, давайте, так сказать, пока еще тихо, спокойно поедим и за работу!

Он постучал по столику, и тот выбросил второй стакан, до краев наполненный синей жидкостью. Такая же жидкость выскочила и перед моим носом, к ней прибавилась тарелка голубой питательной смеси, огромная ненастоящая клубничина с обозначенными на ней витаминами и кусок хлеба сплошь из отрубей очень грубого помола.

Однако моих коллег такой рацион не обескуражил: они вцепились в пищу так, будто никогда не ели.

- Для собраний столики выдают еду в неограниченном количестве, - прошептала мне в спину Денеб. – Пользуйся, пока можно.

- Нет у меня аппетита, - огрызнулась я.

- Ты, Валенька, главное, не бойся, - успокаивающе похлопала по мне Синдерелла Ивановна. – Я с тобой буду по-прежнему заниматься, а ты постепенно втянешься, у тебя настоящий, уверяю тебя, талант к инфекциям!

- Нет у меня таланта! – заспорила я. – Нам проводили тест на талантливость – я набрала всего десять баллов из ста – полнейшая серость!

- Ху-ху-ху, - только ответила Синдерелла Ивановна. – Езжай, Валюша, обустройся получше во врачебном отсеке. Выбрось всякую ерунду, которую Клен туда натаскал, и сиди работай. Пациентов сейчас наверняка будет уйма!

Я мрачно кивнула и выбрела в коридор, думая, что сегодня я штурмана точно не увижу и не услышу. Но тут, словно в ответ на мои мысли, включилась громкая связь:

- С добрым вечером, пассажиры Ануну, как делишки? С вами говорит штурман корабля Логвин Эдуардович Горгоньев – надо же, выдал не хуже Андрюшки! Мы уже в космосе, кто не верит – вперед на смотровую площадку. Пассажиры восьмого этажа могут радоваться – представителя экспериментальной медицины сменил нормальный человек, у кого что болит – идите к нему. Его фамилия Козлова. Валька, поздравляю тебя, покажи им всем!

- Спасибо, - машинально пробормотала я. Громкая связь помолчала и вдруг, когда я уже входила в лифт, отозвалась полушепотом:

- Не за что…

ГЛАВА 24

Против моих ожиданий, мне не пришлось прорываться по дороге к новому месту работы через толпу: пуганные предыдущим врачом пациенты, видимо, еще раздумывали над сообщенной штурманом информацией. Это дало мне время спокойно и медленно войти в отсек, сесть за стол и забыть все, чего и так немного впихнула в мою голову Синдерелла Ивановна. Молча и тупо глядя на дверь отсека выпученными глазами, я облачилась в нежно-фиолетовый стерильный халат и убрала волосы под повязку. Медицинский отсек что-то задумчиво заиграл и поднял с больших псевдоокон нестарательно проработанные художниками жалюзи, явив мне типовое озеро со склоненными над ним березками. С интервалом в пять секунд по озеру проплывала лодочка, в которой сидели мелкие люди, одинаковые, как клоны, или пролетала, не махая крыльями, деревянная на вид птица, передвижения которой отсек сопровождал громким чириканьем.