Страница 180 из 202
Эмериский тракт
1
Тётушка называла слуг эскарлотского канцлера Громилой, Цаплей и Ангелочком, Гарсиласо же дал им иное имя — головорезы. Трое головорезов, а Донмигель их предводитель. Снова и снова Гарсиласо вспоминал последний раз, когда видел его, вспоминал каждое слово любимого воспитателя, друга, но отыскать во взглядах и словах хотя бы намёк на предательство не получалось. Как Мигель ви Ита мог так поступить? С отцом, с Гарсиласо? Он был верен Райнеро, тогда и сейчас, всегда, вот и всё. Никчёмного младшего принца не убила Розамунда Морено, но убил бы канцлер, не вмешайся тётушка. От этой истины холодели ладони, сжимало слезами горло, но её приходилось принять.
— О чём думает мой мальчик?
Гарсиласо позволил тётушке погладить его по голове, поцеловать в макушку. Как никогда ему хотелось сжаться на этом подоконнике в комочек, с головой укутаться в покрывало и смотреть в снежную даль, позволяя мыслям клубиться, жалить, но расставлять такие сложные вещи по местам. Но Хенрика хотела обнимать племянника, осыпать его ласковыми словами и шептать на ухо всякий вздор о том, что всё будет хорошо. Он сам виноват, расплакался от испуга в карете, уснул у неё на руках... Ласка была непривычна, чужда, и сейчас её давалось так много, что от неё хотелось спрятаться.
— Я думаю о дороге. Мы скоро уедем? — соврал Гарсиласо. Не отвечать же тёте, что он рассуждает, где и как Донмигель убил бы его. А может и не он сам, скорее всего, он бы поручил такое важное дело своим головорезам. Гарсиласо плотнее прижал колени к груди, провёл рукой по запотевшему стеклу. Маленькое окно пропускало сквозняк, он чувствовал это, когда подносил ладонь к раме.
— Скоро, родной, — тётушка прижала его к себе.
— Они же ждут распоряжений Донмигеля, да? — Гарсиласо вскинул голову к тётке.
Хенрика вздохнула, положила подбородок ему на макушку, начала тихонько покачивать его всего.
— Я не знаю, Салисьо. Но даже если это так, ты не должен бояться, помнишь? Яльте обращают мечи врагов против них.
— Помню... — С языка рвались вопросы, но задавать их не было смысла. Как он и Хенрика будут защищаться? И будут ли? Как убегут? И когда? Хенрика не отвечала, Гарсиласо видел, как ей сложно что-то говорить ему на это. Они просто чего-то ждали. Чего? Эта гостиница держала их у себя уже третий день, за это время Гарсиласо изучил их с тётушкой комнату так, что знал, какие половицы скрипят, как долго горит без новых дров очаг и сколько гвоздей вбито в дно сундука, чтобы постояльцы его не двигали.
Он ткнулся замёрзшим носом в складки покрывала, тётушка перехватила его руку, сжала в своих руках. У неё белая как снег кожа, тонкие, хрупкие пальцы, узкие ладони. Руки Гарсиласо меньше тётушкиных, но смуглее, солнце ещё не смылось с его кожи.
— Ты замёрз. Идём, укутаю тебя в свой плащ. — Хенрика потянула его за руку, пришлось спрыгнуть с подоконника.
— Нет, не нужно, у меня есть свой.
— Мой больше и теплее! Видишь, какой мех? — Тётушка засмеялась, взяла свой плащ с сундука, погладила почти белый, с жёлтыми подпалами, волчий мех.
— Это плащ госпожи Дианы... — Гарсиласо отвёл взгляд. Следовало молчать и позволить Хенрике делать то, что она хочет, но Гарсиласо не смог себя пересилить.
— Я знаю, и моя сестрица ни за что не позволила бы замёрзнуть своему маленькому сыну.
— Этот плащ не для этого, он... для историй, наверное. — Хенрика вопросительно подняла брови, Гарсиласо пожал плечами. — В него кутали Райнеро и рассказывали истории. Госпожа Диана рассказывала. Она бы пришла в гнев, узнай, что я занял место Райнеро.
— Госпожа Хенрика придёт в гнев, если ты захлюпаешь носом!
На плечи и голову обрушилась меховая тяжесть, Гарсиласо зажмурился, закрыл лицо ладонями, но тётушка уже застегнула плащ у него под горлом, накинула на голову капюшон. Полы плаща стелились по полу.
— А знаешь, на кого ты сейчас похож?
Гарсиласо помотал головой. Тётушка отняла от лица его руки, улыбнулась и озорно подмигнула.
— На принца, которого похитили льдяноклыки.
— Кто? — Гарсиласо забыл недовольство. Сказки всегда были его слабостью, особенно те, что мама рассказывала Райнеро, потому что Гарсиласо бы никогда их от неё не услышал.
— Льдяноклыки. Духи севера, которые оборачивались волками с длинными ледяными клыками и белой шерстью. — Хенрика смешно оскалилась, щёлкнула зубами, Гарсиласо не удержался, хихикнул. — Они рыщут зимой по свету в поисках детей, которых утянут к себе, чтобы те стали волчатами. Если они поймают ребёнка, то вырывают его сердце, вставляют на его место льдинку, и ребёнок становится таким же, как они.
— Но он умрёт.
— Станет духом, ледяным, злым духом. Он будет носиться в метели и горько выть по своей семье. Поэтому в метель нельзя гулять одному. В метели прячутся льдяноклыки.
Хенрика щёлкнула Гарсиласо по носу, он вздрогнул, посмотрел за окно. Сгущался вечер, в окно бились мелкие, лёгкие снежинки. В темноте вот-вот блеснут инеем волчьи фигуры. Скоро придётся закрыть ставни.