Страница 51 из 53
В просторной столовой открыты нараспашку все окна, пропуская в помещение свежий воздух летних цветов. Гвендолин неуемно чихает, но не желает закрывать окна. Она не хочет, чтобы лето незаметно прошло мимо.
Наверно, это упростит его задачу в разы. Но гложущего его изнутри счастья Забини не испытывал. Еще каких-то полгода назад он себе и представить не мог, что пойдет под венец с Паркинсон, а теперь не мог представить то, что не пойдет.
— Мы с Элоизой думаем, что лучше всего в свадебном букете будут смотреться лилии, — завела опять свою песню Гвендолин. — Я предложила сорвать их в нашем саду; этим летом они расцвели необычайно крупными и красивыми. Да и символично это будет, а ты как думаешь?
— Ма, — он вздохнул, откладывая в сторону столовые приборы и запуская руки в волосы, взлохмачивая их. — Не будет никакой свадьбы.
Улыбка сошла с лица женщины, уступив место удивлению.
Он скрипит зубами. Ненавидит, когда люди вокруг него притворяются идиотами.
По ушам бьет оглушающая тишина, вдруг прерываемая тонким смехом Гвендолин. Она даже прикрывает рот рукой — леди не следует смеяться так заливисто и так громко. Блейз злится, но молчит; ждет, пока матушка объяснит, что же из его слов вызвало у нее такую волну радости и счастья.
Она вскакивает из-за стола так же быстро, как вспорхнула бы бабочка с цветка; Блейз следит за матерью искоса, слегка недоверчиво, но сердце уже вот-вот, да выпрыгнет из груди. В нем поселилась новая надежда. Надежда на то, что все домыслы и убеждения, которые терзали его с самого детства, растворятся в миг. Он страстно желал этого, пусть и не хотел подавать виду. Сложно сохранять злобную гримасу, когда мать так радостно и заливисто хохочет, протягивая ему какие-то листы. Забини присмотрелся.
— Что? Зачем? — Блейз щурится, вглядываясь в чей-то размашистый почерк.
— Я не знала, стоит ли тебе показывать это, но раз такой случай…
— В свое время я не особо преуспела в развитии каких-либо… способностей. После смерти моего первого мужа и твоего отца у нас не осталось никаких способов заработка. Общественность требовала от нас занятия благотворительностью, а я едва сводила концы с концами, думая уже о продаже родительского особняка…
Гвендолин грустно пожала плечами. Кормилица из нее вышла непутевая.
— Твой второй муж, — констатировал Блейз.
— А я думал, ты его действительно любила, — вяло протянул ее сын, стараясь переварить полученную информацию.
— И после первой успешной сделки, ты решилась на новую?
— А мать Панси все знала, поэтому и не особо беспокоилась о судьбе своей дочери.
Снова повисла пауза. Это было не самое приятное известие, которое мать могла сообщить своему сыну.
За черной полосой всегда следует белая, а потому у Блейза была как минимум одна хорошая новость. Из которой вполне логично вытекала вторая.
— Спасибо, — он заставил себя улыбнуться, глотая паршивую горечь. Она пройдет. Как и чувство облегчения.