Страница 14 из 21
— Вот теперь ты развеселил меня, милок. Молодой, глупый и смешной. Так и быть, выполню и я твоё желание. Действительно любое.
Космач вскочил. Глаза его сверкнули, рука потянулась к мечу. Не терпел колдун, когда над ним смеялись. Но внезапно стул сильно ударил его под колени, вынуждая нелепо плюхнуться на прежнее место.
— Сиди, чернокнижец. Негоже в чужом доме за ножик хвататься. Большой он у тебя да острый. Ещё поранишься ненароком, а мне с тобой возиться. И так-то вон время трачу. Может, и впустую.
Космач застыл. Впервые в жизни ему стало страшно. Не за себя. Из-за ощущения чего-то неведомого. Силам его неподвластного. Того, что познать он не мог, сколько бы книг ни прочёл. Вот ведь место-то какое проклятое! Сначала девка, краса-златовласка, на ножах его побила, теперь ведьма деревенская, доморощенная в колдовстве превзошла.
— Кто ты, старая? Кальях Варе? Чёрная Анис? Сама Ану? — он сглотнул.
— Перестань! Я уже достаточно сегодня посмеялась. А желание твоё другое. Не обо мне узнать. Говори. И уж, коль пообещала — помогу. А заодно и тебе о твоём слове напомню. Ну как, договор, чернокнижец?
И вспомнил, Космач свои слова разбойнику обращённые и понял, что очень даже может себя на его месте ощутить. А ещё вспомнил Космач, ведь редко какому колдуну удавалось избежать встречи с Мастером Договоров. А кто он — ведомо каждому.
— Вот, значит, как… — Космач прищурился и губы его тронула улыбка. — Вот уж не гадал я тебя здесь встретить, с твоими договорами да ещё в таком обличье. Но, коли так карты легли, договаривай про договор-то… Что потребуешь за помощь?
— Сердце.
— Сердце? — колдун нахмурился. — Это что, иносказание какое? Мне-то казалось, речь всегда о душе шла.
— Сердце, — повторила карга, откидываясь на спинку дубового стула. — На что мне твоя душа? Да и сомневаюсь я, осталось ли у тебя от неё хоть толика.
— Но…
— Брось, босоркун. Не стоит выглядеть глупее, чем ты есть на самом деле. Нехитрое это искусство. Я не Князь Тьмы. Хоть и не лучше Его. Да и не предстанет он в таком виде. Скорее уж в таком…
Космач взвыл от ужаса и, опрокинув стул, дёрнулся назад, к двери.
— …ну, или вот в таком, на худой конец.
Рука колдуна, наполовину выхватившая меч из ножен, застыла.
Перед ним, как ни в чём не бывало, сидит неописуемой красоты девушка. Тугая коса через плечо перекинута, на высокую грудь падает, а пальцы тонкие, нежные с шёрсткой котёнка играют. И улыбается.
Тряхнул тогда головой Эйтерн Мак Хейлин, глаза прикрыл и шепнул слова, что морок развеять могут. Любой силы. Красавица улыбнулась. Тогда вытянул колдун руку, чтоб пальцами ощутить то, во что разум поверить отказывался. Взор-то обмануть дело нехитрое, чувства сложнее.
Девушка бросила на него взгляд из-под ресниц длинных да чёрных и точёную бровь выгнула.
— Ай-ай, милый сударь. Неужто потрогать хочешь? А коли замужняя я али помолвлена? Узнает суженный — сраму не оберёшься. А вдруг он у меня грозный? Навроде того, что давеча тебе привиделся.
— Ты… — попытался выдохнуть Космач.
— А то кто же, милок? Я, конечно. Ну, ты — молодец храбрый, чуда неведомого не убоишься. Возьми меня за руку…
Колдун затряс головой и торопливо спрятал ладони за спину. Девушка звонко рассмеялась:
— Так что ты там мне предложить-то хотел, сударь? Ну то, что невозможным оказалось, ибо поздно для меня уже.
Отчаянно пытался Космач прогнать наваждение, лихорадочно перебирал в голове все формулы чародейские да заклинания известные. Его губы беспрестанно, но беззвучно шевелились. Ничего не помогало. Девушка оставалась нереально реальной. Колдун чувствовал её дыхание, видел жемчужный блеск зубов, едва заметные лучики морщинок у смеющихся глаз, крохотную родинку у уголка губ… алых… манящих… чуть в улыбке приоткрытых…
— Ну не мне ж тебя учить, чаровник мой милый, — сквозь смех в голосе девушки стали пробиваться нотки строгого и нудного университетского магистра. — Любое заклинание, любая формула, любой ритуал есть лишь путь. Способ попасть в колею. Попытка повторить то, что кто-то когда-то уже сделал до тебя. Но ты же знаешь, что изначальная магия стихийна. Произнося свои заклинания, ты упорядочиваешь её, выхватываешь всего лишь песчинку из бушующего урагана. Но тебе довольно и этого. Ты счастлив, ты повелитель неведомого, самой смерти. Ты — колдун-некроман!.. Ладно, открывай глаза, босоркун, так не пойдёт. Ты, прям, сам не свой стал, да и разговор у нас не ладится. Даже на любимую книжную болтовню не реагируешь… А говорил: «молодость… краса…» — просипела старуха, — но, видать, первый-то вариант тебе больше приглянулся.
— Тьфу, — сплюнул Космач, даже не успев уловить миг преображения. — Кто ты, чёрт возьми?!
— Опять ошибаешься, милок. Чёрт меня не возьмёт. А вот тебя очень даже может. И ты поступил мудро, раз не полез туда, где ничего не смыслишь. Заведомо проиграешь. Там такая битва идёт — не нам в неё вмешиваться. Голову бы лишь задарма сложил. Ну и потерял бы то, чего больше всего потерять боишься, — поёрзала на своём стуле ведьма, устроилась поудобнее и продолжила. — А вот меня ты нашёл! Вдвойне молодец. Собственно, будь ты умнее, то понял бы, что тебе фея Катринка и не нужна уже на самом-то деле.
— Ты знаешь, Катринэ?! Как её найти? Где она? — Космач невольно шагнул вперёд.
— Хе-хе, — закряхтела карга. — Странная природа человека. Не понять мне вас. Ведь действительно тебе этот облик больше по сердцу — вот и разговор ручейком в своё русло повернул. Да ты садись, босоркун, шея затекает на тебя снизу глаза пялить. Эх, какой вымахал, а ума не набрался. Истинно говорят: «Молодец с воз, а ума с накопыльник».