Фея для некроманта

Маленький котёнок сидел в придорожной траве и с любопытством, достойным пословицы об их семействе, изучал чужака.

— Откуда ж ты здесь взялся, крохотулька? Не гармонируешь ты с этим местом. А гармония, как нас учили древние, мера всех вещей. Так что ты тут неспроста. Хочешь мне что-то сказать, щёлкоглаз? Ну так не тяни, как говорят, родича за хвост.

Котёнок, казалось, внимательно выслушал колдуна, затем по-особому фыркнул, демонстративно задрал хвостик и потрусил к лесу.

— Ну, если не знаешь, куда идти, иди туда, куда тебя посылают, — изрёк Космач, бросил взгляд через плечо на проклятую деревню с её демоническими обитателями, пожалев ещё раз, что не спалил там всё дотла, сплюнул и поспешил за своим провожатым.

Идти пришлось изрядно. Лес всё густел, тропинка петляла меж стволами, то и дело прячась в кустарнике, казалось, на радость котёнку и назло колдуну. Наконец, кулисы деревьев разошлись, и взору открылась сцена. Декорации были премилые, и это не могло не радовать. После всей-то пережитой дряни.

Очаровательная полянка пестрела цветами — красными и белыми розами. Лесное озерцо или, вернее, болотце искрилось от улыбки Луны, кокетливо любовавшейся своим отражением в этом зеркальце. На берегу приютился небольшой, слегка покосившийся, но, похоже, всё ещё крепкий домик.

— Ну что, маленький бесёнок, привёл к своей хозяйке на ужин, — колдун подмигнул котёнку и, невесело усмехнувшись своему каламбуру, толкнул дверь.

В том, кем была хозяйка жилища, сомнений у колдуна не осталось, едва он только переступил порог. Не только из-за рассказа девочки, о том же готовы были поведать и связки резко пахнущих засушенных трав, разложенных на полу в углах дома и закопчённый котёл, почерневший от дыма и открытого огня, множество безделушек и оберегов, порой весьма неприятных — засушенные лапки кроликов, птиц, Космач бы не удивился, если бы увидел и кисть человека. Кстати в городах так и было: пользовалась спросом, считалось, что отрубленная за кражу рука в качестве талисмана приносит удачу подельника в воровском ремесле. Белели чьи-то клыки, зубы, кости. Через мутное стекло выстроившихся в каре бутылей неприятно таращились заспиртованные глаза. А если напрячь фантазию, то можно было разобрать и кое-что похуже. С фантазией у чародея всё было в порядке, поэтому он отвернулся.

Нет, он не считал всё это полным шарлатанством, более того, на подобные же, содержащие примитивную, и потому неодолимую силу предметы, он и возлагал основную надежду, когда думал о своей охоте на фей. И вот перед ним носительница и хранительница этой природной силы. Бабка. Ворожка. Труболётка. Проще говоря — ведьма. Самая, что ни на есть классическая, деревенская.

Седая, уродливая, старая она сидела, сгорбившись за плохо обтёсанным огромным столом. Сухие, крючковатые пальцы перебирали шёрстку котёнка, свернувшегося на коленях. И он, и его хозяйка пристально, не мигая, смотрели на незваного гостя. Наконец, старуха проскрипела:

— Фу-фу-фу, это точно, то бишь, не помешала бы тебе банька-то. Жаль, не могу сказать, что русским духом запахло.

Соскучилась. Так чей ты добрый молодец будешь?

— Ничейный. Никто пока не позарился.

— Неужто, так мало ценного… внутри? — усмехнулась старуха. — Но это мы сейчас и посмотрим. Какого бы роду-племени ты ни был, садись, босоркун, гость, как-никак. Да и путь ты дальний проделал, непростой, вижу. Сюда нечасто захаживают. Что привело тебя ко мне?

— Кто, — поправил колдун. — Кот твой учёный. Престранная зверушка, между прочим. Забавная.

— Более чем, босоркун, более чем.

— Каким это странным прозвищем ты меня именуешь, карга?

— Хе… собственно тем же, каким именуешь меня и ты. В твоём представлении «карга» — это ведьма? И обидеть ты меня не желаешь, колдун? Думаю, нет. Как и я тебя. Места меняются — привычки остаются. Да тебе, босоркун, это известно не хуже, чем мне.

Космач порылся в памяти, но, откуда это прозвание, сказать бы так и не смог. Что-то дальнее и чужое. Варварское. Вроде бы, ветряник, колдун с гор, повелитель ветра, летящий на его крыльях.

— Ну и далеко же тебя занесло, бабушка, — усмехнулся он. — Но, видно, и тут с соседями не ужилась. Деревенька-то пустует. Лихие люди одни остались. Да вот и мне не предлагаешь попить, поесть, в баньке попариться да спать улечься? Одичала ты тут совсем. Подзабыла обычаи.

— Умный босоркун попался, начитанный, — протянула ведьма, обнажив в улыбке редкие, но острые зубы, — но не рожак… Не-е, не рожак… Наученный. Чернокнижник, поди? Ну, ничего, молодой ещё. Коли послушаешь меня, может, ещё и выучишься чему потребному, не книжному.

— Я? — рассмеялся Космач. — Молодой? Поучить меня хочешь? Может, ещё и клубок предложишь? Всех в округе извела, а теперь помереть не можешь, пока преемника не найдёшь? Ну повеселила ты меня, старая! И на том спасибо. Нечасто такое происходит. Любое твоё желание исполню! Сегодня я щедрый, второй раз уже предлагаю. Первые отказались. Вернее раздумывали долго. Не повторяй их ошибки, бабушка, говори, чего хочешь. Золота? Камней драгоценных?

— Не повторю, милок. Любое? — старуха прищурилась, а в глазах котёнка, устроившегося у неё на коленях, вдруг сверкнули язычки пламени. — Значит, любое, говоришь…

Внезапно Космач почувствовал лёгкий озноб. Точно сквозняком потянуло.

— Нет, я знаю, конечно, чего ты попросишь. Вечной молодости, жизни, красоты — я бы мог помочь, но… извне это не приходит. Да и поздновато уж, если честно, — он взглянул на согбенное тело карги, обвисшие груди, покрытую пятнами сморщенную кожу. Он неприязненно скривился. И вдруг… услышал, как ведьма захохотала.