Страница 7 из 168
— Ты! — рявкнул он, ткнув в Фэя узловатым пальцем. — Верни дом обратно! Это тебе даром не пройдет, слышишь меня?!
— О, поверьте, я сделал это для вашего же блага. — Кристиан неспешно прошел к границе между землей коммерсанта и тротуаром и отворил воображаемую калитку. — Труд облагородил даже обезьяну. Значит, поможет и вам.
***
Вечер того злополучного дня ласкал солнцем и неожиданно теплым весенним ветром. Он раздувал белые занавески и легко проносился по комнате, играя пылью в полосах света.
Расмус-средний полулежал на кушетке и наслаждался вином из храмовых запасов. Зажмурившись от удовольствия, он чувствовал, как солнечное тепло на его коже смешивалось с теплом алкоголя, бродившего по венам.
И тут этот стук в дверь. Совсем не вовремя. Из-за него вино пошло не в то горло, и Расмус зашелся в приступе кашля.
Стук повторился. Проклиная все на свете, теос поставил стакан. И незваного гостя вряд ли ожидал радушный прием.
— Я бы хотел вам помочь, — заявил юноша за порогом.
Заслышав это, теос Расмус возжелал немедленно захлопнуть чертову дверь, так, чтобы слюнявому гостю отшибло нос. Но благому служителю храма такое поведение не дозволялось.
Парень на его пороге походил на фанатика. Такие частенько приходили к его дому, угрожая или рассказывая о божественных посланиях, и общаться с ними Расмус давно привык. Спокойно и без резких движений. Поэтому он просто натянул на лицо кислую улыбку и принялся медленно закрывать дверь.
— Нет, спасибо, это меня не интересует, — сообщил он.
Дверь почти захлопнулась, когда за порог упал бриллиант. Зачарованный блеском, теос поднял камень и осмотрел его внимательнее. Самый настоящий крупный бриллиант великолепной огранки, сияющий, точно солнце. Такой аргумент убедил бы Расмуса не прикрывать и дверь туалета посреди оживленной мостовой.
Юноша за порогом довольно кивнул, когда теос выглянул вновь, и раскрыл ладони. На каждой из них сияла россыпь похожих камней.
— Теперь вы мне верите? Я — ваша крестная фея. И могу исполнить любое желание.
— Все что угодно? — промурлыкал Расмус, ослепленный драгоценным сиянием. С такими аргументами — и такими способностями гостя — он был готов терпеть любые фантазии. Мог утереть нос выскочке с соседнего прихода... Да что там выскочке — самому верховному теосу Петрополиса!
— Да, но не просто так. Я оказываю помощь, если вы в ней нуждаетесь, — сердито парировал тронутый маг, и бриллианты исчезли с его ладоней. Испарился и камень в руке Расмуса-среднего, отчего тот испустил разочарованный вздох.
— Как я смотрю, у вас все в порядке, и я могу не беспокоиться... — продолжил парень, явно готовясь ретироваться.
В голове теоса уже проносились сотни сценариев. И побега курицы, несущей бриллиантовые яйца, в них не было.
— О, мне так нужна ваша помощь! — Он заключил руки Кристиана в свои. — Я думал, никто не сможет мне помочь! Вас, должно быть, послало само провидение!
— Правда? — Недоверие «феи» сменилось заинтересованностью. — И в чем же дело?
Расмус распахнул дверь пошире, пропуская юношу внутрь. Заманивая курицу в расставленные сети.
— Проходите, прошу вас! Я все вам объясню.
***
Ночь в Петрополисе была тиха, насколько могла оказаться тихой ночь огромного города. Полная луна лениво ползла над черепичными крышами домов и острыми шпилями башен, освещала спящих в своих каморках людей и не-людей. В ту ночь отдыхали даже грабители, валявшиеся без сил после праздничной попойки. Не спал лишь верховный теос республики, господин Шарпф. Его мучила старческая подагра вкупе с бессонницей, что делало жизнь беспощадно жестокой. Каждую ночь вместо того, чтобы забыться сном и отдохнуть от болей, он натирался мазями, в темноте нанося их не только на тело, но и на простыни и одеяла.
Та ночь не была исключением. Господин Шарпф как раз закончил растирать узловатый большой палец ноги, когда позади раздался шорох. Он обернулся и вздрогнул, различив тень в сумраке комнаты.
— Кто вы и что вам нужно? — поинтересовался он, стараясь, чтобы предательская дрожь не испортила величественности тона.
— Это неважно. Важно то, что вы не позволяете теосу Расмусу продвигаться по службе. Занять более подходящее его стараниям место, — без всяческих предисловий гость вывалил на Шарпфа всю суть вопроса. — Такой уважаемый человек, как вы, не должен судить людей, основываясь на личной неприязни.
Свеча в руке верховного служителя наконец вспыхнула, озарив смуглого, стройного юношу в черном, хорошо скроенном костюме. Похожего на гробовщика, отчего-то подумалось теосу. Взгляд незнакомца был полон священного негодования, словно он знал о господине Шарпфе что-то весьма неприглядное.
— Теос Расмус, — повторил юный гробовщик. — Помните такого?
— Расмус?.. – Шарпф недоуменно нахмурился, силясь понять, о ком шла речь. Отчего-то при звуке этого имени на ум приходили лишь неприятные вещи вроде скользких угрей и назойливых хитрых енотов.
— О! – воскликнул он, наконец ухватив нужную мысль за хвост. — Расмус из храма Святых Сладострастников, из пригорода? Это абсолютно невозможно.
— Почему?!
— Он благословляет детей за деньги. Выписывает бумаги об отпущении всех грехов. Перекупает у циркачей из Брюхвальда дурманящую траву и продает ее, как средство очищения души. Мне продолжить? Его счастье, что комиссия пока не сумела поймать его за руку.
Юноша сел с крайне растерянным видом. Господину Шарпфу даже стало слегка жаль его, такого молодого и доверчивого. Интересно, что могло подтолкнуть к подобному безрассудству? Вломиться в охраняемый дом, угрожать самому верховному теосу...