Страница 74 из 138
— Дурачок, кто говорит о поступках, — рассмеялась она. — Смотри на меня! Ты видишь мое лицо? Мою нежную кожу… мои глаза… мои волосы… мою белую шею… ты видишь, как я стройна, какие красивые у меня руки… какое на мне платье… Я нравлюсь тебе как женщина?
— Д-да, — с запинкой кивнул Дик. Моргана стояла теперь спиной к свету, ее волосы шевелись пышной короной, ее глаза чернели, как огромные арки входа в неведомую жуткую тьму.
По губам ведьмы скользнула недоверчивая улыбка:
— Ты, действительно, не ребенок. Но ты и не мужчина. Что мне делать с тобой? Убить или сделать рабом? Ты хочешь жить, Дик?
— Мне всё равно. Если вы прикажете, госпожа, буду жить. Если пожелаете, умру за вас, — он смотрел на высокую фигуру в багровом плаще с обожанием. Моргана протянула ему руку для поцелуя. Он упал на одно колено, как до него уже падали сотни рыцарей.
— Кто я для тебя? — уточнила колдунья, добиваясь полного повиновения.
— Госпожа и повелительница.
— Ты находишь меня красивой?
— Вы прекраснее всех на свете! — с жаром заверил Дик, глядя вверх.
— Что ты сделаешь, если я попрошу?
— Что угодно!
— Брось оружие…
Пояс с мечом отлетел в сторону.
— Стань на оба колена. Ты хотел бы оказаться в моих объятьях?
— Всем сердцем!
Тень колдуньи упала на Дика. Моргана приближалась, и по мере того как подходила вплотную, она росла и росла. Ее стройная белая шея качалась уже где-то под сводами потолка. Внезапно платье и мантия обвили фигуру колдуньи, как плотный кокон, и вместо багряных стали изумрудно-зелеными. Черные провалы глаз засветились желтым огнем, между губ появился раздвоенный язычок. Вытянувшись под потолок, гигантская змея стала падать на Дика с шипением, как водопад. Раскрыв пасть, она улыбалась и описывала мягкие круги, собираясь обвить его десятком колец. Рыцарь застыл на коленях, уронив руки и восторженно глядя вверх. Но в тот миг, когда раздвоенный язычок почти коснулся его лба, в голове Дика лопнула нить, удерживающая его в подчинении. Строгий голос почти незнакомой девчонки сказал ему: "Берегись змеи!" — и внезапно Дик увидел змею, уже приоткрывшую пасть с ядовитыми клыками. Змея была прямо над ним!
Он рванулся влево, кубарем прокатившись по ковру. Под действием чар Дик считал всё происходящее правильным, но всё-таки сознавал, что делает и помнил, куда бросил свой меч. Выхватив Тореллинг из ножен, он снизу рубанул по змее. Она с шипением расхохоталась: меч отлетел от ее чешуи, как соломинка.
Дик вскочил на ноги и принялся драться всерьез. Как ни была проворна и огромна змея, как ни были ошеломительны и сокрушительны по силе ее броски, но всё же нижняя часть ее туловища должна была оставаться внизу, на ковре. Примерившись, как проскочить клинком между чешуйками, Дик рубанул змею по хвосту. Она ахнула, задрожала, как подрубленное деревце, из раны брызнула кровь. Дика привело в настоящее замешательство то, что кровь змеи — красная. Он привык к драконьей, зеленой.
На мгновение отвлекшись, он получил такой удар в грудь, как если бы его снесло тяжелым тараном. Дик отлетел к дверям и упал, ударившись раненным плечом о стену. Локоть правой руки свело слабостью, кисть онемела. Он перехватил меч левой и сумел отразить две атаки. Потом змея кольцом обвила его ноги и снова пыталась атаковать сверху, как в первый раз. Клыки были в нескольких дюймах от лица Дика, когда он, вместо того, чтобы поднять меч вверх, качнулся вперед и вонзил клинок в грудь змеи по самую рукоятку.
Из окна башни выпорхнул и полетел над рекой протяжный жалобный стон. Этот плач Дик слышал в лесу. Казалось, это крик ночной птицы, у которой разрывается сердце от горя.
Вместо змеи перед Диком стояла маленькая круглолицая девочка со светлыми волосами. Она прижимала руки к рукояти меча, между ее пальцами текла кровь.
— Силана? — Дик схватил ее за плечи. — Что это?
— Спаси меня, Дик, — прошептала она. — Вытащи меч…
— Нет! — он убрал руки, словно обжегся. Маленькая фигурка перед ним сгорбилась, одновременно выросла и съежилась. Ее волосы стали ещё белее, платье превратилось в лохмотья, нос загнулся хищным крючком. Руки, сжавшие рукоять Тореллинга, покрылись узлами вен и морщинами. Старуха из леса жалобно стонала и раскачивалась, умоляя пощадить ее. Ей и так недолго осталось жить. Пусть Дик только избавит ее от мучений. Его меч причиняет ей такие страдания, которых ее старость не заслужила. Она просит пощады!
Он отрицательно мотнул головой:
— Уже слишком поздно. Только причиню вам лишние мучения, пытаясь вытащить лезвие.
— Помоги мне, — слабым голосом попросила старушка. И казалось она вот-вот упадет и вцепится в сапоги Дика. На всякий случай он отступил на шаг. Но сухая сгорбленная фигурка не падала, а только качалась, как прежде змея, собираясь напасть. Когда старуха подняла лицо, оно побелело и стало молодым. Волосы наоборот, почернели и расползлись по плечам, как живые. Умирающая колдунья выпрямилась, и на Дика смотрела прекрасная молодая женщина с невыразимо печальными глазами.