Страница 34 из 138
Назавтра, когда за дверью уже слышались шаги коменданта, Дик предупредил всех, не вставать, пока силой не потащат. Хаттон скептически хмыкнул и завалился обратно на нары. Но привычных команд так и не последовало. Перекличка наконец прошла полностью, но без хлыста. Комендант смотрел только в список, никого не замечая вокруг. Непонятно было, как он сравнивает присутствующих, если и глаз на них не поднимает. А когда он ушел, Хаттон первый, а за ним и другие пустились в пляс, ударяя по ладоням соседей, словно обмениваясь рукопожатием, скрещенным с аплодисментами.
Дик лежал, подняв руки за голову, и не разделял общего веселья. Он думал, почему его не вызвали на суд сразу? Или за ним придут только после завтрака? Но и неторопливо сжевав большой кусок соленого хлеба, Дик думал о том же. А никто почему-то не приходил.
К обеду, когда Таська хотел посмотреть в окошко, а многие решили поспать, дверь внезапно открылась.
— На выход!
— Кто? — лениво спросил Хаттон, открыв один глаз.
— Все!
Перед тем как выходить по одному в коридор, заключенные удивленно оглядывали серые стены, словно проверяя, не забыли ли тут нечто ценное? Покинув камеру вслед за другими, Дик понял, чего все ждут, перед тем как их вызовут. В коридоре конвой связывал всем руки за спиной. Четверо солдат не рисковали вести такую процессию без мер дополнительной предосторожности.
Снова стали переплетаться коридоры и лестницы. Наверное, такая постройка нужна была, чтобы заключенный никогда не мог понять, где находится и где выход из крепости.
— Вот выведут всех во внутренний двор и прикончат без долгих слов, а всё из-за тебя! — сказал Дику на ухо Филин, но слышно было, что он смеется. Если кто и дрожал от страха, так это лавочник, шедший впереди.
— Скажите, а вы тут за что? — шепотом спросил его Дик.
— Я участвовал в попытке захватить здание магистрата. У меня сына забрали… Но потом, за солидное вознаграждение, начальник полицейского участка записал меня к "прочим". Как будто тоже вечером был арестован. А в камере ведь знают, что днем. Боюсь, выдадут.
— Не думаю, — успокоил его Дик. — Значит, вы здесь единственный настоящий мятежник, не чета нам? Смешно…
— Прекратить разговоры! — рявкнул стражник, как раз проходя вдоль цепочки арестантов. — Стоять! За этой дверью вас ждет правосудие. Вы должны проявить уважение к власти славного Келлбора, поэтому примите достойный вид… если можете.
Видимо стражник хотел, чтобы их лица стали подобающе серьезными, но большинством арестантов, утомленных ожиданием суда, владело бесшабашное веселье.
Процессию ввели в круглый зал, освещенный факелами. Под одной стеной толпились родственники, арестанты остановились напротив. В центре сидели люди в красном и черном, с золотыми вышитыми гербами Келлбора — тогах городского совета. Со всех сторон цепью стояли стражники в темном — городская гвардия. Они охраняли порядок в зале суда.
Мельком окинув взглядом помещение, каждый из арестантов не сводил глаз с кого-то на противоположной стороне зала. Там было много красиво одетых женщин и даже маленькие дети. Но Дика удивляло, что и он сам смотрит только на одного человека. Почти в центре зала, между креслами советников и столами писцов, стоял широкоплечий мужчина в кожаном костюме, точно таком же как у Дика. Когда он заговорил, не осталось сомнений, что это не сон. Дик невольно подался вперед.
— Итак, вот так называемые "все прочие" — люди смешанных сословий, занятий и преступлений, — буднично объявил глава совета магистрата, сверившись с длинным свитком пергамента, хорошо знакомым "отребью". — Тех, что интересуют вас, здесь двое. Хотите — забирайте, и не мешайте нам вершить правосудие.
— Мне не нужны только двое. Пока судите их заодно с остальными. А я посмотрю, — сказал мужчина в доспехах Братства Дороги.
— Трим!
Гонец из братства обернулся на свое имя. Его темное лицо прорезала улыбка и, не обращая внимания на стражников, он пересек зал суда, подходя к арестантам.
— Дик? Снова из-за тебя весь шум?
— Ага.
— Ясно…
— Господа, проявите уважение к закону Келлбора! — возмутились городские советники.
Мантрим Анард, рыцарь Братства Дороги, обернулся уже на голос магистрата. И теперь лицо его было суровым.
— А что, Келлбор заслуживает уважения? Докажите! Хочу видеть ваш закон в действии.
— Вы забываетесь, рыцарь!
— Нет, это вы, похоже, забыли, господа советники, что Братство Дороги выше любого государства! — резко ответил Анард. — Мы не даем отчет в своих действиях никому, кроме Всевышнего, а вот вы обязаны отвечать! Почему я вижу здесь несовершеннолетнего, а в зале суда — ни комиссии наблюдателей, ни защитника по выбору его семьи или собственному, ни защитника назначенного городом? Почему детей дороги арестовывают по вашему внутреннему постановлению магистрата, если они и всеобщему закону подчиняются только по собственному желанию? Спору нет, Келлбор — свободный город, но есть правила одинаковые для всех советов, от королевского, до самого крошечного поселения! Так что поскорей говорите, кто эти люди, и в чем их вина, потому что впереди у нас ещё много подобных дел! Сколько у вас всего людей здесь? Больше трехсот? Вот и не тяните напрасно время…