По ту сторону

–Ну как же? У тебя просто стресс, ты устал. Возьми отпуск на месяцок и все пройдет.

–Отпуск на месяцок?

Даррен переводил взгляд с одного члена семьи на другого. Мать просяще улыбалась ему, Марта опустила глаза, отец их и не поднимал. Только Джеймс выдержал взгляд и еле заметно покачал головой.

–Что же, все здесь думают, что я переутомился?

–Ох, Бочонок, я очень много слышала об этом! Люди, проживающие в больших городах, подвержены стрессу, – она многозначительно посмотрела на брата. – Кристина говорит, у ее двоюродной сестры так было, а потом она сюда, домой вернулась, и все прошло.

–Кристина, понятно. Экспертное мнение принято к сведению. Еще кто–то хочет высказаться? – Даррен начинал злиться, что совсем не входило в его изначальный план.

Куда страшнее то, что он начал сомневаться. Может, он и в самом деле драматизирует, а не они? Нет, он слишком долго с этим борется. Он знает, что это нечто большее, чем просто стресс.

–Не передергивай, – подал голос отец. – Я, конечно, погорячился, но и ты тоже хорош. Приехал и испортил тут всем настроение своими новомодными болячками. Ну как вы их называете. Я–то считаю, что вы там у себя в городе просто с жиру беситесь. Уже не знаете, чем себя занять, вот и придумываете себе болезни, расстройства всякие и прочую муть. Я уже больше пятидесяти лет на земле живу, и ни разу никого ни с какими, – издевательским тоном, – психическими расстройствами не встречал.

Даррен пытался держать себя в руках. Вдох, выдох. Мысли хаотично проносились в голове – нужно было их упорядочить. Пока он боролся с собой, слово взял Джеймс.

–Может, мы… это… ну, послушаем, что с ним. Мы же семья, – сказал он почти вопросительно. – Должны помогать друг другу, поддерживать. Что бы ни случилось.

–Что ж, хорошо, – протянул Томас, – давайте послушаем, – но у него находился язвительный комментарий к каждому слову сына.

Даррен облизнул губы и снова всех осмотрел. Он чувствовал, что земля кружится, но ему нужно было устоять. Пути назад нет – придется выкладывать все карты на стол. Он ведь надеется на их помощь, так? Ну уж хотя бы на понимание и сочувствие. Он еще раз посмотрел на них. Только Джеймс отвечал подбадривающим взглядом, поэтому говорил Даррен, глядя на брата.

–Для начала, я не могу спать.

–Бессонница. Подумаешь. Меньше надо по ночам шляться.

–Да где я шляюсь?! – начал закипать Даррен, но, вспомнив что так в этой битве не одержать победу, снова понизил голос. – Я не шляюсь по ночам, пап. Но ведь это не все. Я все время чувствую усталость. У меня едва хватает сил что–то делать.

–Ну что такое лень, мы и без тебя знаем.

Даррен почувствовал, как поднимается в нем ярость, но вновь сдержался.

–Это не лень, пап, это… – он окинул присутствующих обессиленным взглядом. – Это… Я не знаю, что это. Может, и правда только стресс, а может, что–то гораздо серьезней, поэтому мне и нужна помощь врача. И ваша поддержка.

–А я тебе уже сказал, как все это называется.

Тут неожиданно вмешалась слегка побледневшая мать:

–Даррен, может, тебе в церковь…

–Мама! – не выдержал тот.

–А ну не смей так с матерью разговаривать! – стукнул кулаком по столу отец.

Все замолчали. В воздухе витали недосказанность, бьющаяся вдребезги надежда и зреющие мысли.

–Прости, мам, но боюсь, церковь мне тут не поможет.

–А ты попробуй! Хуже ведь не станет.

–Мам, ты знаешь, мне становится плохо в церкви.

–Вот, значит, грех за душой.

–Какой грех? Я туда с двенадцати лет не хожу.

–И зря. Это все бездуховность, я уверена. Вот и нас ты почти позабыл. Не приезжаешь… Не звонишь, – ее голос начал срываться, а в глазах заблестели слезы. Марта бросилась успокаивать мать.

–Вот, опять мать довел, – не унимался отец.

Даррен понимал, что он уже одной ногой за гранью, и сорваться сейчас ему ничего не стоит, а главное, сколько свободы ему это принесло бы. Но он держался. Сжав руки в кулаки, отмеряя каждый вдох и выдох, но держался.

–Мам, прости, если я тебя расстроил… Опять. Я не приезжаю и не звоню, потому что… Мне тяжело.

–Тяжело трубку поднять? – спросил отец тихо, но от этого оставив на душе еще более гадкий след.

–Да. Вы просто не понимаете, что со мной. Да я сам не понимаю! – под конец Даррен перешел на крик, и теперь его голос эхом звенел в гостиной. Он выдохнул, – я не знаю, почему так, но мне сложно сделать телефонный звонок, мне сложно поговорить с друзьями, мне сложно выйти из дома. И поэтому мне нужна помощь, – провел он черту. Больше ему сказать было нечего и оставалось ждать ответа.