Страница 64 из 123
Ранней весной 1995 года 14 – летний Феликс со своим другом Егором Шубиным и соседом Ильёй Беловским, о котором упоминалось ранее, идут вдоль «Новой пятиэтажки». У них есть гитара, и они немного пьяны. Из последнего подъезда выходят двое сорокалетних мужчин и предлагают детям добровольно отдать гитару.
Подростки им отказали, мотивируя это тем, что гитара принадлежит не им, и они не имеют права распоряжаться чужим имуществом. Мужчины начинают им угрожать, и говорить, что «наденут» на уши им эту гитару. Все пятеро время от времени видят некий расплывающийся призрак какого-то мужчины в сером, но списывают это на алкогольные галлюцинации.
—Не стоит нас пугать, мы уже пуганные,—говорит Беловский мужчинам.
Они, восприняв эти слова как личное оскорбление, бьют его по лицу, отнимают гитару и исчезают в неизвестном направлении.
Личность мужчин установлена. Это безработный Иван Напартович и Дмитрий Углов – школьный трудовик. Оба ранее судимы.
Через полчаса мы видим троих несовершеннолетних друзей в квартире Валерия Агилерова. Это одноклассник Андубина, и у Агилерова сегодня свадьба. Беловский взахлёб рассказывает о беспределе этих «мужиков охеревших, которые на должное даже спички не уделили».
На этой свадьбе присутствовал весь «цвет» ПГТ Кротовина, двадцать с лишним «стремящихся» и уже устремлённых. Все одеты хорошо, мерцают булавки на галстуках, отсветы эти смешиваются с искрами в лихих глазах, блеск бутылок растворяется в приятной атмосфере праздника. Шары, плакаты на ватмане а1, лозунги «тили – тили тесто». В этом многообразии легко теряется вездесущий очкастый со своим неизменным блокнотом.
Во главе стола сидит жених. В его глазах застыла смесь из удивления и неверия в происходящее. От глаз этих не отлетают такие лихие искры, какие есть у множества остальных. По правую руку от жениха – Андубин в чёрном «лепне», по левую – Табатников с рюмкой коньяка в руке. Жена, Оксана Мордовская – с краю, с испугом держит бокал в дрожащей руке. Бокал падает, обливая скатерть. Следом в стену летит рюмка Табатникова, разбрызгиваясь осколками хрусталя.
В сонном покое свадебного торжества, который легко разрушается всплывающим адреналином справедливости, принимается решение «спросить у мужиков за беспредел».
Через десять минут двадцать с лишним человек, покинув свадьбу, вошли в подъезд дома, где жил Напартович. Все вооружились штакетником и камнями. На пятый этаж, где располагалась квартира Напартовича, поднялся один Андубин, как истинный полководец и стратег, оставивший своё войско рассредоточенным по лестничным клеткам. Он позвонил в квартиру, и, расплываясь лицом в глазке, вежливо попросил Ивана Александровича. Иван Александрович яростно распахнул дверь и замахнулся на Андубина бутылкой из-под водки. Бутылка разбилась о стену, а тело Ивана Александровича было вытащено его учтивым гостем из проёма двери и спущено по лестнице. Дальше оно, пропахав десять пролётов, оказалось на улице с пятью ножевыми.
Мы снова в квартире Агилерова, где, как ни в чём не бывало, поёт «Бутырка», на стенах висят шары, а очкастый укоризненно строчит в блокноте. В это время Ивана Александровича увозит скорая, и сирена душераздирающим звуком рвёт окрестную тишину.
Феликс помнит грохот в подъезде, бешеные глаза Беловского, он стремглав летит вниз по ступеням и кричит:
«Пацаны, бейте, я зарезал его»!
Здесь происходит наезд камеры на его веснушчатый нос, потом в расширяющиеся глаза, которые становятся квадратными всё больше и больше, а, это уже и не глаза, а окна Агилеровской квартиры, где невозмутимо пьёт коньяк блатная двадцатка. Окно уменьшается и шансон затихает. На хриплый голос, мутно прочерченный в стереометрических конструкциях аккомпанемента, вместе с уличной темнотой наплывают другие напевы, и это сочетание так мрачно и нелепо, что становится жутко. Полистилистика. Сочетание двух музык. Щедрин и четвертитоны.
Промозглым утром следующего дня Егор Шубин и Феликс поднимаются на пятый этаж в квартиру Напартовича. Им необходимо забрать гитару, так как она была действительно чужой, и её потеря могла доставить неприятность. От стука в дверь на пороге появляется жена Напартовича, учительница немецкого в школе. Она отдаёт молодым людям жёлтый кусок фанеры с куполами на нижней деке и с надписью «Бог с нами», а в её памяти отпечатываются имена подростков.
—Dankeschön,—говорит Феликс, и они с Шубиным спускаются по залитым кровью ступенькам.
Напартович выжил. Чуть придя в себя, он с друзьями поймал Шубина, когда тот возвращался домой. Егора посадили в УАЗ и отвезли в лес. Там, угрожая ему расправой, озверевшие мужики пытались узнать, кто порезал Напартовича. Егор не знал. Ему сломали руку, зажав её монтировкой между сиденьями, и бросили несчастного в лесу. Парня нашли охотники, по последнему снегу ставившие петли на зайцев. Шубин едва дышал.