Страница 1 из 123
Пролог/Часть первая
Обелиск молчанию.
Глава I: Из пустоты.
Нет ничего превыше Истины
Но ещё выше истинная жизнь.
Гуру Гобинд Сингх.
Этот очерк посвящён творчеству Феликса Чернова и его книге «Сказания пяти рек» о десятом сикхском гуру Гобинде, возвышенном поэте, воинствующем защитнике своего народа и реформаторе, провозглашающем идею равенства всех людей на земле, независимо от вероисповедания, цвета кожи и каст.
Шестнадцатое столетие. Насильственная исламизация Индии – главная причина войн и кровавого террора со стороны бабуридов. Империя Великих Моголов безраздельно властвовала землями индийского субконтинента почти триста лет. Разрозненные феодальные княжества не могли противостоять хорошо оснащённой армии мусульман. В начале восемнадцатого века агрессор сталкивается с малочисленным, но непобедимым войском сикхов. После мученической кончины своего отца Тегх Бахадура, Гобинд Рай укрывается в горах и принимает решение создать армию, бесстрашную и несгибаемую. Из большого количества сражений сикхи не проиграли ни одного. Падишах Аурангзеб, Аламгир первый, «украшение трона моголов», «правитель вселенной» «Жемчуг Арабского Халифата» после многочисленных столкновений был вынужден считаться с сикхами и их военизированным сообществом под названием «Хальса». В своём письме «Зафарнаме» Гобинд писал Аурангзебу:
«Я вынужден был обнажить свой меч, потому что это было необходимо. Но война должна использоваться только в самом крайнем случае, когда уже другие методы не работают».
Гобинд Сингх оставил величайший след в истории как миротворец, поэт и трактователь священных писаний. Пенджабцы считают его последним гуру в линии преемственности сикхских мастеров, инициировавшим свою божественную силу в священный текст.
«Сказания пяти рек» Феликс считал главным трудом своей жизни и постоянно переписывал и дополнял эту книгу, когда узнавал новые факты. Когда ему открывались новые горизонты с новой точки обзора в паломничестве лет. Я же приступаю к своему повествованию с одной целью, чтобы простым и скромным языком, минуя литературные изыски, раскрыть перед читателем те идеи, которые Феликс Чернов пытался воплотить в своих романах.
Кто теперь знает, как такая мысль пришла мне в голову. Писать о писателе, описавшем писателя, это четырёхсортный чай сегодняшнего мира, это — самая дурная тавтология, которая могла появиться только в прошлом веке хаоса и безумия в искусстве, когда оно окончательно сошло с ума, когда этот бог покончил собой, а поэтический экзистенциализм достиг своего предела. Когда академическая музыка сочинялась для «весенней батареи с оркестром алкоголиков», на холстах застывала рвота напившихся краской художников, а стихи рождались в намарихуаненых мозгах тинейджеров и были не менее иррациональны, чем их галлюцинации.
В самом деле, зачем плодить брошюры о литературных деятелях, если они, обладая достаточным умением, могли сами точно донести до адресатов свои мысли, минимум которых был им необходим для объяснения с грядущими поколениями; если же нет, тогда и обратно – всё их творчество не стоило тех чернил, которыми о нём писалось. Тем более в наше время, когда тренеры по бизнесу, «захлёбываясь сладкой слюной энтузиазма, советуют каждому научиться вышивать крестиком или, на худой конец, написать книгу»[1].