Страница 58 из 123
С первых страниц «Ориона», нам сверкают высокие поэтические образы: Южный крест, отмщённые тени над Багеровским рвом, звезда Акрукс, указывающая путь морякам.
Феликс рисует нам город, который навсегда остался в его сердце. Рисует просто и безыскусственно. В городе идёт снег. Чтобы представить, что такое снег на юге, где он бывает крайне редко, надо хотя бы раз в жизни увидеть эту картину. После первой книги, где инфразвуковое оружие кипятит мозг, а герой не может выбраться из трёхслойной комы, в которую его вверг бог – хранитель Майи, здесь мы, кажется, попадаем в золотой век литературы, и нашему умиротворению нет предела. Стиль изложения, сам язык повествования совершенно иной, чем в предыдущем романе.
Появляются первые герои. Они тоже выглядят как настоящие люди, которых мы встречаем на каждом шагу, потому что Чернов двумя-тремя точными линиями схватывает их самое наболевшее. Это и Аклисандро Петчак, маленький чиновник, который не может стать большим, это секретарь комиссии по усыновлению Федька, услужливый и заискивающий перед своим начальником. Где тут Фаразу Чулпанбекову, рвущему глотки своим врагам? Фелексия Чарст, ясновидящая и колдунья, кочующая по нишам своей летаргии при помощи барбитуратов, здесь похожа на страшную сказку, на размытый ночной кошмар.
В открытые двери вошла женщина в норковой шубе, распахнув её «на пышной здоровой груди», и началась романизация великой древней легенды, семена которой Феликс давно бросил в благодатную бумажную почву. Эти побеги, щедро политые водой черновской фантазии на страницах «Ориона» превратятся в деревья, бросающие длинные тени в одинокую долину его творчества.
Женщину зовут Небетхет Ефратская. Она – инкарнация богини Нефтиды – жены страшного и злобного бога Сета.
Здесь всё – интрига, и всё покрыто тайной. Ефратская приходит в комиссию усыновлять ребёнка. Чиновники, обычно никуда не спешащие в своей работе, вдруг готовят документы буквально в два дня. Аклисандро Петчак (и тут Феликс не мог обойтись без своей фишки переставлять слоги в именах, о, неизменный его андеграунд), помнит о ночных звонках. Видимо, ему звонил кто-то очень страшный, раз у него «сосёт под ложечкой».
По следующему пункту, комиссия должна осмотреть жилище будущей матери, и героиня везёт на джипе всех к себе домой. Интересно, откуда такая роскошь? Феликс тут же раскрывает нам причину страха Петчака и источник дохода Ефратской.
«Некий тайный благодетель»,—весьма исчерпывающее определение для сильных мира сего. Чтобы не заморачиваться, Феликс сокращает имярек этого неизвестного до аббревиатуры ОВЛ (очень влиятельного лица). Тут, прямо скажем, сквозит капиталистический реализм. У владельцев жизни, всяких там овээлов и прочих власть предержащих, всегда есть какая-то особа «озарённая длинными царственными глазами», которой они тайно покровительствуют, невзирая на общественное мнение и своё положение. Чернов без зазрения совести выливает на нас ушат ледяной воды, чтобы мы окончательно проснулись от его фантастических кошмаров с мёртвыми разговаривающими детьми и стеклянными докторами.
Женщина просит Петчака устроить свидание с её будущим сыном. Тот, поколебавшись для проформы, соглашается.
Автомобиль останавливается возле двери приюта, и вся комиссия входит в «полном составе внутрь».
Здесь нам суждено встретиться с первым главным героем. Это маленький мальчик с жёлтой кожей и косоватыми глазами, которого усыновляет Ефратская. Кто он? В тщедушное тельце Феликс поместил самого Тота, бога письменности и культуры. Мы должны заметить, что двойник этого героя, настоящий Леонид Табатников, никогда не был ни в каком приюте, он родился в семье начальника геологоразведочной партии и с самого начала пользовался всеми благами советской цивилизации. Но тут Феликс «притягивает за уши». Драматургия, однако.
Господин Чернов безжалостен, не правда ли? Лишить бога памяти и втиснуть его в тело маленького мальчика, это вполне в традициях Феликса. Спросите его, почему он так поступает, и он ответит вам, что такова реальность, чтобы достичь наивысшего состояния, нужно сначала родиться в этом мире, потому что только здесь находится дверь в Запредельное.
Но у брошенного мальчика хоть есть теперь мать, и такая красивая и покрытая тайной. Правда хулиган – Чернов не замедлит испортить этот образ – у Ефратской, оказывается, припадки, и она не может спать. Она мочится в постель (о безжалостный Феликс), у неё пена у рта, и всё опять под завесой мрака.
Правда, мальчик тут же исцеляет её. Он же бог. Так откуда он появился? А его нашли в речке Вонючке, (прекрасное название, причём настоящее), он плыл в тазу, облепленном птицами. Ну, правильно, он же птичий бог. Но надо бы теперь ему дать имя. Прямо называть его Тотом это не по – черновски. Поискав немного созвучные слоги, Феликс называет мальчика Федя. Очень похоже, не правда ли? Но, если американизировать, то будет Тед, вполне годится. Фамилия Джехут. Так на древнеегипетском языке звучит имя Тот. Феликс тут не стал долго раздумывать.