Страница 5 из 123
Расплывающиеся, почти не воспринимаемые разумом конструкции, в которых – всё такие же лоскуты, срощенные мёртвой водой веры Чернова в свой нахальный оппортунизм. Живущие гротески. Двигающиеся пародии. Страшные и жалкие одновременно. Но, когда уже в уродов вдохнута жизнь, они охраняемы теми же законами, что и остальные живые. И если их не абортировали своевременно, — теперь, воля ваша, заботьтесь.
Чудища эти, хотя ещё напоминали прежде людей кошмары наркомана, страдающего в абстиненции, были уже родом с Терраполиса. Гигантский город – мир, уже прочно поселившийся в Феликсе, через десяток лет сделает своего создателя одним из обитателей своей каменной утробы. С внутренним своим несовершенным населением Чернов живёт хорошо, а вот с внешним не всегда ладит. Ему не понятны их поступки.
Поздней осенью 2003 года он нанял квартиру у одной женщины. С застеклённого балкона взгляд падал в заросший инеем двор. Чернов увидел птиц. Голубей и сорок, синиц и воробьёв, которые сидели на заснеженных ветвях и тряслись от холода. Он добыл где-то лист ДВП и смастерил из него неуклюжий скворечник. Через несколько дней начался сумбур. Днём и ночью огороженный стеклопакетами балкон кишел жизнью. Со двора это могло казаться нашествием птиц. Всевозможные птичьи виды и семейства, подопытные орнитологии и частые герои геральдики, ежеминутно облепляли стеклянную будку и рвали клювами буханки хлеба. Чернов раздвигал рамы, и птицы почти влетали в квартиру. Он хохотал, видя, как эти создания садились ему на голову и клевали хлеб с его рук. Поток жизни шёл напрямую от природы в его душу.
Кто-то из соседей позвонил хозяйке и рассказал про это. Она по телефону запретила своему квартиранту прикармливать птиц.
На диване он сидел мрачнее тучи, когда я пришёл к нему.
«Ты только представь», – говорил он мне,—«людям, оказывается, тошно и душно от того, что природа жива, они только и привыкли мусорить и убивать всё живое вокруг».
Я ему сказал, что, естественно, никаким гражданам не понравится, когда на их свежепостиранное бельё птички будут низвергать останки процесса своей жизнедеятельности.
«Да, ты прав, эти граждане лучше будут грохотать презренной мелочью в коробах для калек, собирающих возле храмов на бутылку палёной водки, чем делать что-то реально работающее, потому что гражданский ад, в котором обыватели будут лишены телевизора и пива по субботам, уже открыт для всех, они боятся потерять свой страх, с ним удобнее жить».
Мне всегда было трудно разговаривать с этим человеком. Он не умеет слушать, потому что незыблемо уверен в своей правоте.
В том году, когда Чернов снова вернулся к прозе, он покинул сибирский городок и отправился в Крым, с ним были его тетради с монстрами, как на пружину нанизанные на веру, что когда-нибудь он напишет трёхчастный роман. Эти образы болтались на его шее как ожерелье из отравленных клыков игуаны, они были его талисманом, хотя и отпугивали людей.
На два года Феликс оставил своих целлюлозно-бумажных зверей под слоем пыли. Надо сказать, что тогда он совершенно не обладал каким-то чётким представлением, что он вообще «какой-нибудь там писатель». Но между тем, звери росли без его ведома, и ждали своего часа.
Что было в эти два года? Ведь не могло быть совсем ничего. Создавшийся вакуум мог втянуть в себя что угодно, покалечив психику Феликса.
В эти годы была музыка. Она была, вообще-то, с ним всегда, но в этот период проявилась во всей полноте. Астероид, летящий по искривлённой орбите в космическом пространстве приблизился к планете, и, превратив леса в пустыни, а ледники в моря, снова ушёл в неведомую даль на неподвластные измерению сроки.
В то время на глаза Феликсу попалась битая русскими хакерами программа «Finale – 2003» и завладела его жизнью.
Он наконец-то смог воплотить те звуки и интонации, которые могли соединиться только у него в голове. Носить такой груз трудно, поверьте.
Астероид два года выжигал сельву его стихов и плавил глетчеры его прозы.
На дисплей выводится партитура, и можно записывать ноты, и, что самое ценное, есть возможность воспроизвести написанное. Даже можно создать МР3— файл и слушать в плейере в лесу.