Каменная лодка

За один год он написал  семь произведений, которые   называл симфониями. Что я могу сказать об этих творениях? Я не музыковед, но что-то было в этом. Мир звуков  находится в другой плоскости восприятия, чем  литература,  но я не думаю, что кто-то понял бы  его музыку. Она была создана  в том же кристальном невежестве, в той  же мутной истине, что и его стихи.   Какой-нибудь музыкальный критик, гармоническо – мелодический  патологоанатом,  выращенный искусственно  в   благоухающей атмосфере системы, здесь бы   не смог бы ясно понять  вектор  мысли, просто потому, что был бы «лишён лишений». Как  не поймёт одинокого  волка домашний пёс, знающий, что нужно просто сидеть на цепи и лаять, и всё дадут, а не бегать ночью по лесу в поисках  жертвы.

Музыка  Чернова  просуществовала недолго. В 2005 году он знакомится со своей будущей женой Еленой Стерх,  которая закончила композиторский факультет  Свердловской консерватории. Это знакомство принесло смерть  его музыке, хотя, кажется,  должно быть наоборот. Феликс Чернов не терпел критики, и  напрасно,  потому что « скальпелем   чужого   мнения затачивается перо настоящего художника». И  не потому, что  он  начинает делать то, чего от него хотят, а начинает видеть свои  недостатки через фактически непробиваемую пелену  любви к своим детищам.  Чернову не понравилось это бесплатно-искреннее  образование  ещё по той причине, что надо было учиться. А учиться  он не хотел. Он не мог себе представить, как кто-то будет  говорить, как ему видеть мир. Тем более жена. Эта социальная роль  в представлении большинства мужчин начисто лишена адекватного поведения, и в их умах представляет собой лишь неудаляемое  бытовое приложение.  Но мудрый человек берёт от образования лишь средства, минуя влияние самой личности преподающего. Глупо отказываться от автомобиля, когда у тебя велосипед.

Феликс  не мог допустить мысли,  что он  может  сделать что-то не так, именно из-за раствора,  схватывающего   разрозненные обломки  в немыслимые  композиции. Ему казалось кощунством  ломать намертво спаянные  между собой  фрагменты, которые не  стоили сами по себе  ничего.

Он заархивировал свои «симфонии», и вместе с ними не рождённые мысли, и открыл красный портфельчик.

То, что он там нашёл, вызвало у него смех. Я до сих пор слышу этот заливистый тенор, эхом разлетающийся по окраинам глав, частей и абзацев. Остекленевшие осколки оседают между слов и букв, на спейсерах строк превращаются в ничто. Звери давно уже переехали к нему в голову и презрели свою  бумажную отчизну. Монстры начинали уже приобретать человеческие черты, и вполне освоились в  каменном мире, выстроенном в разуме  Чернова.

Феликс любитель ритуалов, он должен был теперь  кремировать пустые оболочки, из которых, согласно естественному  процессу эволюции, ушли души его чудовищ, перекочевав в более совершенные тела.

Он собрал свои   тетради и отправился «разводить костёрчик». Я  отнял у него «мыло—макулатуру»  и спрятал в шкаф. Стираю теперь пыль. Это же так по-человечески – поклоняться останкам. 

Первая проблема возникла у Феликса, когда он столкнулся с повествовательно – информационной частью. Известно, что хоть сколько-нибудь годный текст не может существовать без этого. Для  Чернова  это показалось нудным. Он не мог ещё отойти от  экстатической апоплексии своей «Казуистики». Созданная им «на почин» проза была похожа  на  бессмысленные выкрики  обитателей «Жёлтого  дома». Она была связана по рукам и ногам смирительной рубашкой неумения,  и её всю разрывало изнутри. Этот монстр рос, но не понимал, что с ним не так. Ведь существуют его гораздо более дурные собратья.

Ниже мы проведём исследование его первого законченного крупного произведения, которое называется «Корень бессмертия». Вторая часть   «Жизнь без оглядки» и есть первый опыт Чернова в прозе. Написанная  в 2002 году сатирическая  повесть о  студенческой  жизни  впоследствии была разбавлена новыми главами, но это только усилило отталкивающий   эффект. Смешайте в равных пропорциях томатный сок, яблочный сироп, молоко и шампунь против перхоти, насыпьте туда сахар, порох и чесночный порошок, и вы получите физическое представление  о  «Жизни без оглядки». Чернов не оглядывался на свою жизнь. А если и оглядывался, то смеялся над ней и над собой.  Его смешила его роль в этой жизни. Но,  в самом деле, мрачно,  и даже тошно становится от писательских  эпитетов. Только психически несгибаемый  человек не устанет от всех этих «тараканьих детей», «глухих путешественников, отколупывающих уран с боеголовок», тотального алкоголизма, деградации и упадка, цветущего  на фоне «липкого мрака». Ещё бы добавить туда героя, периодически уходящего в виртуальную реальность, чтобы взломать коды серверов  корпорации «Виндолайф»,  и получилась  бы  мерзопакостная  «годнота»  в стиле   «киберпанк». Когда я захлопнул эту  жуткую тетрадь, мне захотелось помыть руки   с мылом   в горячей воде, напиться виски и уехать   на Аппалачи. И это мне, человеку, который немало повидал, то есть почитал.