Страница 13 из 123
Школьные годы чудесные
С дружбою, с книгою, с пенсией.
аноним.
Механизм воспитания юной души, процесс выращивания новой квазииндивидуальной модели поведения прост до неприличия. Я всё время задумываюсь, ведь когда-то были те, кто разработал эту систему. Понятно, что потом они и сами стали её жертвой, ну если не они, то хотя бы их потомки. Но механизм безотказен.
Все мы читали сказки про Маугли и знакомы с творчеством Эдгара Берроуза, чей герой прямо из джунглей попадает на светский раут, едва переменив львиную шкуру на чёрный смокинг. Нам так же говорили на уроках психологии, что это вымысел, и что такой человек не смог бы жить, не то что в обществе, а вообще физически. В доказательство приводили неподтверждённый ничем, кроме авторитета профессора факт, что где-то даже находили таких детей, воспитанных волками. Дети прожили короткий волчий век, клацнули зубами на луну и умерли.
Эти байки тоже часть обтачивающего механизма, неважно, правдивы они или нет.
Ребёнок приходит в этот мир чистым созданием. Кроме себя он не излучает ничего. Постепенно ему навязывают модель поведения. У него начинает формироваться маска. Как то же он должен защищать своё я. Как в отснятом изображении, чем больше клеток заполнено каким-то цветом, он и является преобладающим. Красные пикселы агрессии свидетельствуют о скрытом страхе, безразличие к окружающим – тайная боязнь одиночества.
Вся болванящая нас система автономна и универсальна. Из неё вырваться невозможно.
Детский садик, школа, институт, работа, пенсия, смерть. При этом нам говорят: учитесь больше, учитесь лучше, работайте лучше, умирайте лучше. Система эта самоконтролируема, и поглощает любые отклонения от себя. Мировая ксенофобия. Её капища стоят повсюду, куда бы мы ни пошли.
Но больше всего поражает школа.
Интернет взрывается от слухов, что в России сделают среднее образование платным. Не верьте. Отказаться от такой удобной и поголовной прожарки мозгов? Не верьте.
В школу приходишь этаким радостным юнцом в свой «первый погожий сентябрьский денёк», для тебя «открыты все двери», а уходишь оттуда с осознанием собственного ничтожества. Потому что тебе это одиннадцать лет вдалбливали озлобленные на жизнь учителя, которые не знают, как свести концы с концами. Это тоже часть работы.
В семнадцать лет, ссадив с горба девочку-первоклашку с неизменным колоколом в тонкой слабой ручке, с последнего звонка ты уносишь ч в голове кашу из дискриминантов по основанию икс, зашнурованных кед Шакил О Нила, Лондон— ве кэпитал оф Грейт Британ, усов Чингиз-Хана, кольчатых червей, Дакка— столица Бангладеш; ты совершенно не знаешь, куда тебе идти. Кроме того, ты —ничтожество, не забывайте.
Феликса вытаскивали из-под кровати в детском саду, чтобы отвезти в школу.
Я видел старую полуцветную фотографию, где вновь посвящённые в школьники стоят плечом к плечу, а в глаза им бьёт сентябрьское скудное солнышко. Будущие пионэрки и пеонэры, собирающиеся в «светлый путь». Мальчики —в синеньких пиджачках с шевроном в виде открытой книжки на правом плече, девочки— в коричневых фартуках и вытянутых колготах на тощих слабых ногах. Глаза боязливо смотрят вдаль и ничего там не видят. Там же и Феликс, в синем костюмчике где-то слева, в стороне, стоит, склонив голову набок. В его глазах – нечто другое, чем у всех , но что, непонятно.
Школа встретила его довольно оригинально. Уже второго сентября он попросился в туалет и, не успев переступить порог класса, отшатнулся. На него шёл дюжий старшеклассник с ножом в руке и шипел как змея. Склеенные от «Момента» и отполированные барбитуратами мозги таких индивидов, вряд ли годны как инструмент мысли. Скорее там кроме рефлексов и инстинктов не осталось ничего. Ещё вот такие безобидные шутки.