Страница 119 из 123
Гимн Памяти.
Глава XXI: Камни не стареют никогда.
Не осушить это небо, бросившись в него,
жить жизнью,
идти по костям, прорывая резину времени,
но не клетка, не крылья, но гордое сердце птицы
помнит свободу от пут множественности.
Dzisey.
Почти невозможно объективно анализировать черновский «Корень бессмертия», книгу, которую он сам назвал псевдороманом. Он пожалел себя уничтожающей и тщедушной жалостью, раньше эти 220 листов, отпечатанных в типографии, он называл антиповестью.
Но скажу вам, что это на самом деле. Амрита Сандживани, Корень Бессмертия, псевдороман Феликса Чернова, который он написал первым из своего цикла, но поставил в конец, это квинтэссенция внутреннего человеческого страдания. Человек, выражающийся таким ядовитым и жутким языком, должен невыносимо страдать.
В год появления этого квазипроизведения, сам Феликс оканчивает третий курс N-ского музыкального училища, обучаясь в классе гитары профессора Т. С. Шарова. Вторую часть «Старший капсулы», которая была когда-то отдельной повестью, он пишет за один месяц, живя на даче в своём родном посёлке.
Всё-таки, читая «Амриту», я испытываю уже совершенно другое настроение, чем вначале, видимо, в результате работы над черновскими сочинениями, я всё же начал понимать автора. Текст болезненно возвышенный, бредово правдивый. С невозможной тоской и трагическим надломом звучат соцветия его фраз. Прочитайте «Корень», и вы поймёте, о чём я говорю. Вас обязательно поразят грубая правда и больная печаль, которой Чернов поёт в этой книге. С её наивными сказками, с её скриншотами, на которых он критикует сам себя в социальных сетях.
Но я должен прийти в себя и протрезветь от поэтического тумана, для того, чтобы рассказать хоть немного о структуре книги.
Первая часть – это продолжение истории о Фариде, который показан нам уже с нескольких сторон, но здесь он снова другой, безвинно попавший в тюрьму из-за своего брата Фараза, а он, как мы уже знаем, на самом деле самозванец и посланник злобного генерала Сетера. История очень наивна, и далека от реалий жизни, и нам по – детски жаль этого несчастного хирурга.
Вторая часть, как я уже говорил – это автобиографическая повесть Чернова о студенческих годах. Вот здесь мы рассмотрим одну глубокую и гениальную идею, которую у Феликса воплотить не получилось. Всем известно, что любой авторский текст, это отражение мыслей самого автора. Пусть он там пишет нам, что он работает там-то или там-то, мы всё равно сможем увидеть, кто он на самом деле. Пусть Иван Иванович Иванов пишет в своих произведениях, о том, что его герой знает несколько языков и живёт в Америке или ещё где. Мы прочтём текст и увидим, что он полностью свободен от каких-нибудь американизмов или итальянизмов с францунизмами. Пусть автор даже возьмёт псевдоним «Джон Джонстонсон из Свёниберга», всё равно мы узнаем, что Ваня – чисто славянский парень.
Если присмотреться к текстовому оформлению «Корня», то нам бросятся в глаза какие-то бледные подписи под названиями глав во второй части. Это авторские ремарки, которые он выдаёт за следы чьей-то работы над текстом. Дескать, какой-то человек, предположительно музыкант, читал Черновскую книгу с карандашом и единственный понял, что это литературная соната.