Страница 7 из 49
Я сажусь за стол и стараюсь не смотреть перед собой. Жутко. Рога на черепах жующих «воинов», размахом, наверное, под два метра.
На столе громоздится свинья размером с корову, сидящие за столом отрывают куски от её тела и вгрызаются в сочащуюся красноватую плоть. Свинья подмигивает мне и косится на чудовищ.
Они чавкают и отрыгиваются, бросая на пол кости. Они хлопают о поверхность стола железными кубками.
«Друзья» мои как будто радуются, всё время улыбаются и разговаривают, во мне же нарастает глухое раздражение. Я всё понимаю, они шутники и артисты, но это уже перебор.
— Ну всё, — отбросил какой-то рогатый обглоданный масёл с половину меня, — несите десерт.
На центр зала выкатывается круглый торт, из которого вдруг появляется шест и упирается в потолок. По этому шесту, вытягиваясь из середины, появляются руки и медленно обволакиваются сизой плёнкой крема. Поэтому они похожи на мёртвые.
Постепенно показывается верхняя половина девушки, маленькой с чёрными волосами. Её груди тоже облеплены кремом, но торчат соски. Девушка высовывается всё выше и выше, а уроды, среди которых Шакал с Птицеголовым кажутся просто красавцами, не отрываясь, смотрят. Из зубастых пастей мутантов на пол текут верёвки слюны.
— Это тоже везде есть у него, — кивает на меня Птицеголовый, — видимо, отсылка на стриптиз.
Меня начинает мутить.
— Мне надо в туалет, — говорю я Шакалу. Он сидит рядом.
— Через три коридора, направо, — машет он рукой куда-то по направлению к выходу, и добавляет:
—Зеркало.
Все моё тело начинает дышать. Оно, как будто, живёт без меня, словно десятки рук и ног шевелятся в гротескном танце. Я ускоряю шаг, и выхожу в коридор, обнесённый зеркалами. Из них на меня смотрят тысячи я. Я – главная подхожу к зеркалу и вижу там себя. Но это я превращается в какого-то мужчину в зелёном пиджаке. Он прищуривается и беззвучно шевелит ртом, обрамлённым тонкими усиками. Он похож на ненастоящего японца. Рот его всё шире и шире, он уже кричит и машет руками.
Я смотрю ему в глаза, радужная оболочка его глаз расширяется и наплывает на белок.
— Это сон, ты спишь, — слышу я в своих ушах, как будто псевдояпонец этот каким-то образом проник в мою голову.
Я чувствую, как где-то снаружи непреодолимая сила сгущается вокруг этого мрачного каземата, в котором живут такие уроды, что, кажется, сам мир упрятал их сюда, потому что боится их. Я – самая страшная. Шакал прав, мне тут самое место.
Сзади меня раздаётся топот ног, я оборачиваюсь и вижу, как ко мне бегут существа, грохоча копытами, тряся рогами и гривами, они роняют чешую на кирпичный пол.
Вдруг меня кто-то толкает в спину, да так сильно, что чуть ли не падаю на пол. Я оборачиваюсь и вижу там этого японца, он открывает рот, и тут появляется оглушительный звук:
—Братан! — орёт псвдояпонец, — ты что тут застрял, быстрее, сюда!
Я отворачиваюсь от него, поднимаюсь на ноги и вижу, как из середины кладки пола выпадает кирпич. Потом другой. Вскоре на месте коридора появляется адская дыра, которая всё расширяется. Толпа мутантов в ужасе отшатывается назад, и их поглощает яма, растущая на глазах. В ушах звучит предвечная мелодия, размытая дождём на улице Покоя.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —