Страница 40 из 49
— Нет, «воля» тоже с большой.
— Воля.
— Чья воля?
— Ну ладно не пудри мне мозги, ты понял, — вдруг вскипает Фараз, — я иду туда один, а через тридцать минут ты приходишь в себя и поднимаешься, и мы ищем шкатулку.
— А если я не поднимусь?
— Тогда я вылезу в окно и буду кричать.
— Понял, иди.
— Номер квартиры.
— 90.
Я снова, как в далёких детских снах, начинаю чувствовать нереальность происходящего. Будь это на самом деле, это было бы безумием. Не может же он вот так просто пойти и лишить жизни людей, виноватых только в том, что они переехали в какую-то квартиру, в которой кто-то раньше жил, если так, то полмира надо на тот свет отправить. Нереальным это всё мне кажется ещё и потому, что моя реакция на это была неадекватна. Я бы его ударил, закричал бы на него, но так просто не сказал бы номер квартиры.
Я открываю дверь и выхожу на улицу. Хлопок двери, и мои ноги несут меня в прохладную тень подъезда. Когда-то давно я уже шёл здесь. Мои ноги, будто без моего ведома, наступают в старые следы. Я поднимаюсь на третий этаж и вижу в самом конце коридора дверь с табличкой 90. Я подхожу к двери. Сто лет назад я уже видел эту дверь. Её дверь.
— Чего так долго, мы не на футбол пришли, давай заходи уже.
Я чувствую тонкий, едва уловимый запах крови в квартире. Наверное, так пахнет смерть. Кровь живого человека пахнет так, что от неё скручиваются внутренности в тугой ком, от неё голова болит так, что её хочется отрезать. Но мёртвая кровь - это остановившийся и остывающий кошмар.
— Они там, в туалете, я там уже обыскал, там голые стены, потом туда их засунул, чтобы не травмировать твою детскую психику.
Я даже боюсь думать о том, кто это «они», сколько их и в каком возрасте они были.
Как зомби я начинаю искать. Что я ищу? Я не знаю, вроде шкатулку какую-то. Но я сам себе кажусь сказочным монстром, питающимся страхом, и вот я ищу его везде, в шкафу среди белья, между книг на полках, в мешках, кастрюлях, бидонах.
Через час я понимаю, что никакой шкатулки нет. В квартире бедлам. На полу валяется всё, что до этого аккуратно стояло на полках. Брат ножом режет одежду, и пол устилают разноцветные тряпки.
— Как это нет? Ты везде посмотрел?
Везде ли я посмотрел? Я бы-то уж нашёл, будь оно здесь.
— У неё есть родственники, кому могли достаться её вещи?
Голос глухой как во сне.
Есть ли у неё родственники. Да, наверное, у неё есть родственники. Может есть. Может нет. Скажи я ему что-нибудь, и он пойдёт их всех сейчас резать.
— Мы исчерпали свой лимит времени, надо уходить. Но нам придётся сюда вернуться, — говорит брат.
Я вижу, как у Фараза шевелятся уши, словно у дикого зверя, за которым началась охота. Ноздри хищно раздуваются. Он чует погоню.
Мы выбегаем с ним на улицу и садимся в «Опель». Брат резко даёт по газам, и рухлядь несётся по улице, грозя развалиться от скорости. Мой слух улавливает где-то далеко вой сирен.
— Где тут ближайшая стена?
— Какая стена?
— Ну, стена. Не полезем же мы через КП!
— Не знаю.
— Так ты же жил здесь.
— Тогда ещё никаких стен не было.
— Я и забыл, я думал, что всегда эта шайка политиков пыталась из свободных людей зеков сделать. За забор не могут посадить, так вокруг забор построят.
— Туда поворачивай, вон в тот лесок, — говорю я. Мне не по себе из-за того, что он ещё может тут устроить.
Это скорей не лесок, а непроходимые кусты, ветви настолько переплелись между собой, что без сабли не пройти. Брат на полной скорости рвёт серым телом «Опеля» кустарник и останавливает автомобиль возле стены.
Погоня приближается. Визжание сирен раздаётся всё ближе.
— Вылезь, посиди немного, я тут кое-что посмотрю.
Я хлопаю дверью и выхожу в кусты, они ещё вдобавок ко всему колючие, и рвут дорогую ткань костюма. С водительского места выходит брат, и, тоже попадая в колючки, чертыхается, что испортил новый костюм.
— Лезем на крышу, - говорит он.
С крыши авто брат кидает верёвку на забор, и её конец остаётся там, зацепившись за колючую проволоку. Фараз ловко взбирается наверх стены. Проволока натягивается, но не рвётся. Наверху он перекусывает три ряда колючки пассатижами и скидывает обрывки на ту сторону.
— Я сейчас спрыгну, конец с собой заберу, тебе тут тоже останется, намотаешь на руку и крикнешь мне, я тебя вытащу.
Он прыгает вниз на ту сторону, а я беру верёвку, и мои туфли упираются в белую стену. Я едва успеваю перебирать ногами. Ощущение такое, что прицепился к отъезжающему трактору.
— Прыгай.
Шайтан, высоко, где-то как с третьего этажа. Сирены почти рядом. Наверное, меня видно. Я прыгаю вниз, и не устояв на ногах, прокатываюсь по земле.
— Ну, чистый спецназ, а теперь надо пробежаться, наши друзья совсем рядом, сможешь? Давай вон до того леса, минут за пять надо.
Я поворачиваюсь и бегу изо всех сил, где то далеко я слышу взрыв, но не до конца понимаю, что бы это могло значить. Я бегу и не вижу, как за спиной изменяется панорама, город, обнесённый стеной, как будто оседает и уменьшается.
Когда я уже выбиваюсь из сил, и мои лёгкие похожи на раскалённый металл, спасительная зелень скрывает нас в своих тенях.
— Что там был за взрыв? – спрашиваю я, лёжа в колючем кустарнике.
— Граната. Подарок нашего техника. Помнишь, он классный парень!
* * *