Страница 38 из 49
Старый Остров всколыхнула страшная волна. Недавно у одного рабочего пропала маленькая дочь. Три дня её искали по всем районам, спасатели прочёсывали прибрежное дно, и когда, наконец, уже почти утвердилась версия, что её унесло в море, дворник нашёл в мусорной яме маленькое тельце с ножевыми ранениями. Трупик был обезображен до неузнаваемости. На левой ноге не хватало пальцев. Район Старого Острова погрузился в траур. Вместе с тем все, кто считал себя человеком, бросились разыскивать убийцу. Взбешённые мужчины хватали всех приезжих. Всех, кто переселился на Остров из города, тщательно проверяли. Но всё было безнадёжно.
Исам Аббасович начал подозревать своего племянника в наркомании. Всё чаще Салман приходил домой с расширенными зрачками, и, ни с кем не разговаривая, ложился спать. Заметив, что Салман лазает на чердак, дядя Исам в его отсутствие сам поднялся туда. Сомнений не было. На полу был расстелен целлофан, на котором сушились маковые головки. Рядом стоял сундук, обитый медными листами. Исам Аббасович сорвал замок и откинул крышку. В свете фонаря он увидел шприцы, бинты и какой-то маленький свёрток, от которого шёл смрадный запах. Дядя начал разворачивать грязную тряпку и, его, прослужившего двадцать лет коронером во внутренней полиции, имеющего учёную степень доктора судебной медицины, и препарировавшего сотни трупов, стошнило на пол от того, что он там увидел. В сером бинте были завёрнуты маленькие пальчики.
Салман, шатаясь от воздействия опиатов, открыл дверь и упал на пол, простреленный картечью. Взошедшее утром солнце осветило тело Салмана, висящее на воротах дома Исама Аббасовича. Сам он в это время собирал сумку, в которую клал одежду, еду и необходимые предметы быта. Тело Салмана провисело на воротах всего час, пока кто-то из жителей Старого Острова не понял в чём дело. Долго ещё разорванный на куски труп Салмана доедали бродячие собаки, пока Исам Аббасович находился под следствием. Мне казалось непостижимым то, что его не только оправдали, но и даже не лишили хирургической практики и права преподавания в институте. Я думаю, это из-за того, что полиции не нужны были проблемы с населением. У каждого мужчины было ружьё, издавна на нашей земле был только один закон, недавно принятая конституция была ещё бессильна и латентна.
Я приехал к дяде Исаму в клинику, куда его положили после суда. Его подводило здоровье. У этого с виду железного человека, было слабое сердце.
— Я не ждал, что ты приедешь, — сказал он мне, когда я переступил порог палаты.
— Я не берусь судить Ваши поступки, я не знаю, как бы я поступил в такой ситуации, — сказал ему я.
— Мне ничего не оставалось, — у меня у самого жена и дочь, они бы нас не пощадили.
— За свои поступки нам придётся отвечать перед Всевышним.
Дядя Исам осунулся, ослаб, он уже больше походил на старика, чем на громогласого проповедника, с минбара возвещающего волю Аллаhа.
— Я решил больше не возвращаться к прежней жизни, уволюсь из института, уеду куда-нибудь далеко, куплю домик на берегу моря, наберу у тебя книг, буду заниматься медитацией, — слабым голосом произнёс он, устраивая поудобнее свои высохшие руки на одеяле.
— Я тоже брошу институт, пойду на заработки, у матери астма, доктора говорят, недолго осталось, — сказал я ему в ответ.
Исам Аббасович поднялся на кровати и хрипло сказал:
— Я умру, если ты бросишь университет, ты – дело моей жизни, я передал тебе самого себя, я рассказал тебе всё, что я знаю, пожалуйста, закончи обучение, обещай мне, ты должен обещать!
Я видел, как ему тяжело даётся вот так стоять на локтях, и сказал:
— Обещаю.
Он облегчённо откинулся на подушки.
— А теперь, расскажи мне что-нибудь о суфиях, о Мастерах других стран, о медитации, — попросил он.
— Моhаммед(да благословит Его Аллаh и приветствует), великий пророк, но Он не конец миров. Аллаh всемогущий посылает в наш мир Своих пророков всегда. Никогда не было времени, чтобы мы оставались без такого учителя, и так же никогда не будет времени, когда мы останемся без такого учителя. Иса(мир ему), Муса(мир ему), а так же другие пророки – это все посланники Аллаhа, и они были всегда. Они есть Наад – Кальма, Султан – уль – Азкар, Банг – и - Асмани, и даруют людям одно и то же учение – практику, благодаря которой мы можем связаться с ними внутри, и, поднимаясь по лучу, достичь своего Дома. Учитель – это свет, это лампа, которая передаёт энергию Аллаhа миру, когда одна лампа перегорает, она заменяется другой. И такой Учитель есть и сейчас, я клянусь, что найду его.
Я повернулся к кровати.
Исам Аббасович спал как ребёнок и улыбался во сне.
* * *
Я, бесспорно, понимал, что у моего брата не всё в порядке с головой, но я не знал, что до такой степени. У него полностью отсутствует инстинкт самосохранения. Сегодня он пришёл ко мне и сказал, что мы должны с ним отправиться в Джаллабад, чтобы отыскать какую-то тупую шкатулку, с куском долбанного алюминия внутри. Я сто лет назад отдал её девушке, которая давно уже умерла. И я должен идти на верную смерть из-за какого-то хлама, да и можно ли его теперь найти, когда прошло столько лет! Возможно и самого дома-то, в котором доживали свой век наши родители, уже нет, сказал я тогда ему. А он в ответ начал мне нести какую-то чушь, о том, что это была семейная реликвия, и что мы обязаны её вернуть. При том, он не хотел с собой брать никого, кроме меня. Как он собирается пройти блок посты, прорваться в центр города в тихом обществе издёрганного войной бывшего хирурга?