Страница 19 из 49
— Помогите, — кричит она, не понимая, что если ей по-настоящему помочь, то она снова окажется в участке.
Они где-то рядом, она чувствует их, этих двоих.
Потому что вся округа будто встаёт на дыбы как шерсть животного. Заборы, ощериваются гнилыми зубами штакетника, асфальт становится похож на дощатый эшафот, пропитанный кровью.
— Помогите, — кричит она. Ей бы хоть куда, хоть в подвалы вермахта, хоть в советский застенок, только бы подальше от них, от этих двоих, которые идут за ней по запаху её страха. В её мозгу поселяется ужас, сковывающий всё её существо.
— Что с вами? - говорит бородатый голос. Но разве голос может быть бородатым?
Повернись, посмотри.
Повернусь, посмотрю, точно, борода. Дворник, похоже, какой-то. Дворники – это единственные люди, которые ненавидят новый год. Презреновисть. Длинный коридор в коммуналке, мешки с мусором, выставленные за двери, твою меть, Семёновна, где собрание. Чеснок, катаная водка, епть ещё и на работу утром. Да, а вчера старший попал за воровство, посодють етит твою меть семёновна.
— А чяво она в наручниках, может надоть палицаям позвонить, нука Федька давай свою мобилу хренову, повадился там в игруши долбить, бобыль, вон какой бабу надо, а он…
…Надо ползти из последних сил, ползти. Да я же в своём дворе, только бы вон до того подвального окна добраться, руки все вывернуло, а этих я сейчас так мазну.
Лекси чувствует в себе невиданную силу, она понимает, что может теперь действовать в этом мире одними мыслями.
Колючая сверхбетонная плита страха накрыла этих двоих. Одного с телефоном, другого одетого как юный гомосексуалист. Как каблук двух муравьёв.
Нормально так, а откуда я так, ах, как больно господи, ну вон скоро дом. Так в подъезд, опять дверь камнем подпёрли, кочуют, наверное, ну сколько раз им говорила, доводчик сломают, мозгов нет. А, да это шпана местная, вон опять пиво пьют, ну что в подъезде-то лето вон на дворе. А. Прохладно, ну здравствуйте, здравствуйте, чего? Почему я в браслетах, да так просто. А Вася, Вася гопник ты голимый, чё подкинулся, сиди, тварь, весь подъезд шелупонью засорил. Чё? Говоришь, давно тебе нравлюсь, а почему именно я? А. Я добрее. Пивной денатурат, порно видео контент, ночная мастурбация, пока бабка спит. Братишка дебил, всю ему пипку расколотил вчера, крыса, вискарь подрезал в «Титане» и в одно жало губит. Братва, смори, какая тёлка, а чё она закоцана, я знал давно, что они мутные каки-то, эти секстрички, а чё босота, может ей эдельвейс устроим, на круг её пустим? Она вон без рук.
Эти все сметаются как висящая в воздухе пыль струёй из пульверизатора. Лифт. Ехать недолго шестой этаж всего. Всё на задницу сажусь сейчас, надо руки из-за спины вытащить, хорошо хоть не пальцевые наручники, там бы не вывела из-за спины, а что они могут, это же не люди, полицаи. Ключ даже не отобрали от квартиры, халтурщики они вот кто. Всё - дверь дома.
Шмак! Ноги подкосились. Ну, короче всё. Надо уходить, куда? Вернее как. Ну, понятно через ванну, горячей воды и мойкой чирк. Так это я ещё вся из подъезда не ушла, не мойкой, а бритвочкой. Интересно в браслетах достану. Как эта феня привязчива, майн готт. Наверное достану. А ещё точно, барбитуры вкинуться. То есть таблеток наесться. (Всё уже почти ушла) Ну ка где аптечка. О, есть, подойдёт. Фенобарбитал, тридцать хватит? Да должно. Кто там в дверь ломится. Менты уже неверное, менты или эти. Эти, наверное, менты тупые, пока они догадаются, что надо сюда ехать, о полванны набралось, уже хватит, наверное. Всё-таки мерзость этот феник, не лезет в глотку, и всё тут. А там виски в холодильнике. Белый конь. Ой тьфю Вайт хос. Тоже на вкус не очень. Ну всё, лезем в ванную, ой накрывает как уже, где там у меня мойва, а нет, чёрт, все безопаски жилетовские, что, выколупывать что-ли. А нет, вон есть Нева. Если пару букв переставить будет Вена. Как раз в тему. Вена? Помню такого, тупой и лысый, в шапке даже летом… зубы у него все… Ну всё, лезть, А что в одежде что-ли. Нет, блин голая, конечно в одежде, как тебя отсюда будут забирать, кто в морге потом будет одевать то, так зарежут, Марик вон на прошлой неделе мастерски зажарку одну вскрыл, в два взмаха. Разрыв сердечной мышцы. От страха, наверное, что сгорит. Пожар тогда был на Старом острове, полдома сгорело, ну Марик-то ничего. Сразу ему Аббасыч пятак в зачётку вкатил, и вообще выгнал с практики. Мол, молодчага. Ну его, этого Аббасыча. Он тупой абрек курдистанский и в шариат верит. А Кариму я на самом деле любил, жаль, умерла она, завтра снова операции, брат появился…
В дверь-то как стучатся. Ну ничего, вроде ушла… ушла… спи Фарик. Спи, это сон, сон… Ты будешь спать и не увидишь, как ты стоишь с другой стороны двери и
стучишься в неё. Это сон…
Дверь нараспашку, заходишь в квартиру и направляешься к ванной.
Там ты видишь себя. Но уже слишком поздно.
Зелёный пиджак, как из прежнего мира