Страница 5 из 20
Несколько мгновений все молчали.
— А девушка?.. — опер вопросительно поднял бровь.
— Не ваше… — начал Дима.
Ася остановила его, успокоительно положив руку на плечо:
— АФ-1554.
Ася сама удивилась уверенности в собственном голосе.
— Замечательно! — следователь развел руки в стороны. — Осталось только уточнить одну маленькую деталь. Чем именно вы здесь занимаетесь? — издевательски протянул он.
Ася и Дима молчали.
— Давайте-ка я вам помогу, — усмехнулся опер. — В конце концов, строить предположения — моя работа. Я вижу, на вас нет одежды. Наверное, в этот холодный осенний день вы просто немножко замерзли. Обстановка, я погляжу, бедная, это значит, что денег на обогрев у вас нет. Как, впрочем, и на одежду. И вы раздобыли где-то это одеяло… Надеюсь, не украли?.. — погрозил он им пальцем. — А где теплота, там и сон. Может, давление повышенное, я бы тоже не отказался прикорнуть. Сон — всему голова! Правильно я говорю, а? Нет ли изъяна в моих рассуждениях? Не спать! — Опер хлопнул по плечу одного из военных, направивших автомат на Асю и Диму.
— Нет, полная чушь, — раздался приглушенный маской голос. — Трахались они, разве не видно?
Следователь изобразил притворный ужас и отвесил военному шутливый подзатыльник.
— Следи за языком, солдат! Да и как могли эти два очаровательных голубка предаваться такому постыдному и запрещенному законом занятию? Посмотри на них, они же как красавица и чудовище. Разумеется, красавица — это он, а она — чудовище. Посмотрите, что у нее с рукой.
Дима вскочил с кровати и бросился на следователя. Солдат встал у него на пути и ударил в грудь прикладом. Дима со стоном повалился на пол. Ася закричала.
— Тише, тише, — опер поднял руки вверх. — Ничего страшного не происходит. Вы на взводе, мы на взводе. Мы не будем принимать никакие меры, пока во всем окончательно не разберемся.
Ася чуть-чуть подвинулась к краю кровати. Там стояла тумбочка, в верхней полке лежал пистолет. Скорее всего, это их не спасет, но они хотя бы обменяют свои жизни на жизнь этого ублюдка.
— С другой стороны, — продолжал следователь, — мне дело кажется совершенно прозрачным. Если я вижу книжку, на которой лежат очки, а рядом с ней — спящего дедушку, я могу с полной уверенностью заявить: этот дедушка только что читал книжку, она его утомила, и он заснул. Прошу меня извинить, но я уверен, что у мужчины и женщины под одеялом не так уж много совместных занятий.
Следователь снова тряхнул головой, поправляя прическу, и похлопал в ладоши.
— Вердикт: виновны. Приговор: смерть. Привести в исполнение, немедленно.
Солдаты сделали полшага вперед. Ася протянула к тумбочке механическую руку и рванула на себя верхний ящик.
V
Проповедник, отец Григорий, вещал с деревянной сцены и все больше распалялся. Жестикуляция становилась агрессивнее, голос — громче, речь — сбивчивее. Из каркающего рта на первые ряды слушателей летела слюна, и Петр невольно порадовался, что пристроился сбоку.
— Настали последние времена, услышьте меня, люди добрые! — кричал проповедник. — Наши урожаи скудеют, наши жены рожают уродов, наши города лежат в руинах. Скоро придет он, наш искупитель и спаситель! Явится нам во славе и заберет нас на небо, где мы будем радоваться, нежиться в лучах его славы, работать и после благородного труда вкушать хлеб и козий сыр!
Петр скривился. Что за детские сказки? Один раз ему удалось раздобыть козий сыр на черном рынке, и так он обеспечил себе, наверное, самый худший ужин в жизни. Это не говоря о том, что он истратил на него существенную часть своих сбережений. Потом пришлось несколько месяцев кое-как перебиваться.
Игра стоила бы свеч, если бы сыр не оказался такой дрянью. Петр хотел произвести впечатление на даму, чью осаду он тогда весьма успешно вел к победному финалу. Сыр вонял и, казалось, был сделан не из молока, а из козьего дерьма. Дама, приготовившаяся вместе с ним вкусить заветное яство, обвинила Петра в скупости и попытке выдать тухлятину за деликатес.
Осада окончилась сокрушительным фиаско, Петр лишился и женщины, и денег. Он подбил глаз продавцу и, увлекшись, едва не порешил беднягу, вымещая нерастраченную сексуальную энергию. Спасая жизнь, продавец пообещал отвести Петра на подпольную ферму, где содержалась пара коз. Так Петр убедился, что сыр настоящий, но затяжной кризис веры, в котором он пребывал, от этого только усилился. Если на небесах так кормят, лучше оставаться на земле.
— Там, на золотых полях, — не унимался проповедник, — мы будем работать! И каждый получит по справедливости! Каждому воздадут по его трудам!
Тоже спорный момент. Все зависит от того, в каком виде люди попадают на эти золотые поля. Если он окажется там, — а Петр очень на это рассчитывал, — в глубокой старости, то работать много он не сможет. То есть будет получать меньше тех, кто попадет на небеса в лучшей форме. Или произойдет некое чудо, и после смерти все помолодеют? Опять не сходится: как быть тем, кто умер в младенчестве?