Три Короля

Согбенный старик в серых лохмотьях, со впалыми щеками и полуопущенными веками, закрыл за собой дверь хижины Брога и шаркающей походкой направился к Арану и Вазиру. В трясущихся руках он держал плошку с непонятной кашицей белого цвета, от которой шел резкий запах.

– Как он? – спросил Аран.

Старик был мрачен. Он глянул на юношу, тяжело вздохнул, но ничего не ответил. Сделал еще несколько шагов и остановился перед Вазиром.

– У него жар, – произнес наконец лекарь. – Я почистил рану кипятком и конопляной мазью, но...

– Он спит? К нему можно? – Аран не дал старику закончить.

– Только что проснулся. Долгие разговоры для него сейчас утомительны. Ему необходим покой.

Старик говорил медленно, проговаривал каждое слово почти по слогам. Чтобы выслушать его до конца, нужно было потратить целый день, а Аран не мог терять время на болтовню.

Когда он вошел в хижину, в нос ударил резкий запах полыни и горелого мяса. У Арана заслезились глаза, во рту появился привкус горечи. В центре хижины жарко горел очаг, наполняя комнату дымом. Старик подбросил в огонь целебных трав, но явно перестарался. Аран снял с окна мешковину, чтобы впустить в дом свежего воздуха, приблизился к Брогу. Тот лежал на тюфяке, набитом соломой, укрытый шкурами и шерстяными одеялами. Полузакрытые глаза, рассеянный взгляд, покрытое капельками пота лицо. Брог что-то бурчал себе под нос.

Аран опустился перед ним на колени и взял за руку.

– Ты поправишься, – прошептал он.

– Что там произошло? – спросил Брог. – Последнее, что я помню – это его глаза. Дарса почуял кровь. Подобрался вплотную.

– Он набросился на нас. Схватил тебя за ногу и отшвырнул. Ты ударился головой и потерял сознание. Мы пускали в дарса стрелы, но шкура оказалась слишком толстой. Рони пытался зарубить ее, даже пустил кровь.

– И как? Помогло?

– Да не особо. Только когда я вогнал ему стрелу в глаз, он отстал. Взревел и убежал в лес, поджав хвост.

– Где он?

– Рони? Отправился в город, за лекарствами.

На самом деле Рони слинял сразу же, как только добрались до Розы. Отправился в город,  не предложив помощи и даже не извинившись. Аран не хотел его выгораживать, но Брогу ни к чему лишние волнения.

– Пусть не приходит больше, – с трудом произнес Брог и привстал на локтях.

– Не вставай. У тебя жар. – Он протянул ему кружку с водой. – Ты должен больше пить.

– Где Вазир?

– Снаружи, я позову. Ты только не вставай.

Он открыл дверь и выскользнул из душного помещения в прохладу осеннего воздуха. Лекарь к этому времени уже испарился, а Вазир стоял у коновязи, мрачный как могила.

– Подойди, – сказал он. – Он в сознании? Что говорил?

– Спросил, как все произошло.

– Понятно. Послушай, ты уже парень взрослый, – Вазир с трудом подбирал слова. – Я потолковал с лекарем. Дела плохи. Рана загноилась, зараза попала в кровь, сделать уже ничего нельзя.

– Нет, – Аран тряхнул головой.

– Он умирает.

– Нет! – крикнул Аран. Сердце его забилось чаще.

– Все мы покинем этот мир, рано или поздно, на все воля богов. Смерть – это не конец, парень.

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Мейгуны могли бы помочь, – пригладив бороду, ответил Вазир. – Говорят, они даже чумных и прокаженных излечивают, но они служат знати, помощь их стоит недешево, а простому люду они задарма не помогают.

Про мейгунов или «владеющих знаниями» Арану в детстве рассказывали учителя. Их годами обучали в монастырях тайным наукам – поговаривали, что и магии тоже, –  чтобы потом они помогали людям, будь то простолюдин или высокородный господин. До завоевания Трех Островов так и было. Когда Норман Завоеватель пришел к власти, он обложил монастыри непомерными налогами и запретил мейгунам лечить простых людей.

Аран взглянул на старика и слегка улыбнулся. Пускай мейгуны служат лордам, но за хорошую плату и простому человеку наверняка помогут. Тем более, что чума и проказа – недуги пострашнее загнившей раны. Уж с этим-то пустяком справиться гораздо легче. В Дориме наверняка найдется «владеющий знаниями» жадный до серебра. Оставалось только найти это самое серебро, и он знал, где искать.

– Мне нужно в город, – сказал он, схватив Вазира за руку. – Я скоро вернусь, присмотри за Брогом.

– Удерживать не стану. Только глупостей не наделай.

– Я скоро вернусь, обещаю.

Аран собрал немного еды в дорогу, наполнил седельные сумки старыми шкурами, годными для продажи, взнуздал коня. Скакун Брога был порезвее той кобылы, что подарил Вазир, поэтому выбор пал именно на него. Аран собирался пустить скотину галопом и не снижать темпа, если позволит местность и погода. Хоть небо и хмурилось, но дождя с него не лилось уже четыре дня, дороги подсохли, а значит, в город он прибудет уже к полудню.

Обойдя хижину, он опустился на колени у одинокого старого дуба, что рос у самой стены, и принялся разгребать землю руками. Долго копать не пришлось. Из образовавшейся ямки достал сверток, ощупал спрятанный под тряпьем кинжал. Оглядевшись, сунул сверток за пазуху. Затем отвязал коня, запрыгнул в седло и помчался в город так быстро, как только мог.

Дорога была широка и извилиста. Именно по ней рыцарь из отцовской гвардии убегал от преследователей вместе с Араном восемь лет назад. Мальчишке тогда так и не объяснили, зачем бежать ночью из замка дяди Годфрита. Рыцарь ворвался в его покои с мечом в руке, не говоря ни слова закутал его в одеяло как младенца, взвалил на плечо и помчался к тайному ходу, который вел за стены города. На все вопросы рыцарь отвечал сухо и однообразно: «Так надо». Они скакали весь день в неизвестном направлении, избегая трактов и встречавшихся путников; ночевали в лесу и ели то, что подвернется под руку; прятались от конных разъездов и объезжали деревни десятой дорогой. И так изо дня в день. Солнце скрывалось за тяжелыми тучами, дождь поливал нещадно: теплая надоедливая морось перемежалась холодным ливнем, который сопровождался яркими вспышками молний и громом, от раскатов которого закладывало уши.