Три Короля

Эдд развалился на стуле с высокой спинкой и грохнул кружкой об стол. Он пировал в лучшем трактире Серых Камней, заказывал самое дорогое вино и угощал завистливых постояльцев, смотрящих на него исподлобья. В былые времена он послал бы этих угрюмых идиотов куда подальше, но не сейчас. Ему доставляло удовольствие смотреть на их удивленные физиономии. Пускай завидуют.

Карманы Эдда полнились серебром, вырученным от продажи доспехов и оружия почивших рыцарей с Рыбьих островов. Пусть торговец и забрал товар за полцены, но и этого было достаточно, чтобы не просыхать целый год. К тому же, у него теперь есть лошадь, за которую дадут неплохие деньги.

Он покинул Каменный Щит на кобыле лорда Флетчера и увел за собой двух рыцарских скакунов. Скакал без устали днями и ночами, останавливаясь лишь для того, чтобы напоить лошадей. Эдд чувствовал в себе чудовищную силу, он не ел и не спал, да это ему и не требовалось. Путь, который у Флетчера и остальных занял неделю, он проделал за три дня, правда, загнав при этом жеребцов.

Вернувшись в город, он первым делом продал вещи. Затем зашел к жене Бородатого Хидда и сообщил о его смерти. Он долго думал, что же соврать ей, чтобы подозрения не пали на него. В итоге поведал безутешной вдове о несчастном случае, приключившимся с ее благоверным на берегу Тихой реки. Как лошадь Хидда подвернула ногу о камень и свалилась в реку, увлекая за собой всадника. Неуклюжая ложь, но другой он придумать не смог. Отсыпав вдове серебряных монет, Эдд ушел.

Он вернулся в свою убогую лачугу вусмерть пьяным, едва добрел до соломенного тюфяка и упал как подкошенный. Усталость внезапно накатила волной, свалила с ног. Эдд проспал два дня, а когда проснулся, отправился в город, отведать лучшего вина и первосортных шлюх.

Хозяйка притащила полный кувшин, поставила на стол.

– Еще чего? – спросила она, зыркнув на него подозрительным взглядом.

– Всем налей, – распорядился Эдд.

– А деньжат-то хватит?

Он высыпал на стол горсть монет, отчего у постояльцев глаза увеличились вдвое, и, улыбаясь во весь рот, сказал:

– У меня серебра вдоволь, успевай только вина подносить.

Хозяйка раскланялась и попятилась, как рак, не отрывая взгляда от серебра. Эдд был доволен результатом. Он сгреб монеты от греха подальше и наполнил кружку тягучим вином. От выпитого уже кружилась голова, но Эдд собирался основательно набраться, чтобы забыть все, что происходило в Каменном Щите.

Проклятые островитяне, это они во всем виноваты. Если бы Флетчер не пытался обманом завлечь их в замок, то все пошло бы иначе. А ведь он говорил Хидду и бестолковому Мэту, что это ловушка, что обещанного золота они не дождутся, но никто не захотел слушать. А когда все выяснилось, было уже поздно.

Он сделал глоток и не почувствовал вкуса. Что за чертовщина? Неужели он так напился, что вино превратилось в воду? Или, может, хозяйка перепутала кувшины? Эдд опрокинул кружку. Вино расползлось по столешнице кровавым пятном, просочилось между дощечками, закапало с краев.

Люди позади него тихо переговаривались, бросали косые взгляды.

– Он подходит, – шептали они.

Голос до боли знакомый, тот же, что говорил с ним в замке.

Эдд стянул шерстяные перчатки и взглянул на черные пальцы, скрюченные, словно обугленные. «Мне это снится?» Он вдруг вспомнил о треугольной монете, снятой с шеи почившего короля. Какая-то неведомая сила заставила его запустить руку в карман, достать вещицу и положить на ладонь.

Люди вокруг смотрели на него испуганными глазами, тыкали пальцем, говорили что-то, в спешке и с криками выбегали на улицу. Шаал с вами, подумал Эдд, разглядывая странную монету. Что-то кольнуло в голове, и комната завращалась. Он на мгновение закрыл глаза. Гвалт стих.

– Он подходит, – повторил голос.

Эдд вздрогнул и вскочил, перевернув стол, разбив вдребезги кувшин. Что произошло? Что это было? Он посмотрел на руки, по локоть заляпанные кровью. Поднял глаза и застыл в оцепенении. Серые стены трактира окрасились в красный цвет, на полу, в лужах собственной крови, вповалку лежали тела постояльцев с перерезанными глотками и выпученными глазами. Под его ногами валялся старый ржавый нож. Эдд поднял его и крепко сжал рукоять трясущейся рукой. С лезвия сорвалась крупная багровая капля и плюхнулась на сапог.