Три Короля

– Я не выйду замуж за Мартина Эррола. – На этот раз голос прозвучал тверже.

– Все уже решено, такова воля короля.

– Король – мой отец, он встанет на мою сторону.

– Оливия, дорогая, послушай. – Эбигейл встала со стула, приблизилась к принцессе и присела, взяв ее за руки. – Тебе нелегко, я понимаю, но не стоит принимать поспешных решений, о которых впоследствии будешь жалеть. Через год ты и не вспомнишь о своем Виноградном рыцаре. Ты позабудешь его, так же, как я когда-то позабыла о своем возлюбленном, встретив твоего отца. Сейчас в тебе говорит злость, обида, но, поверь мне, это скоро пройдет.

– Нет. – Оливия отстранилась. На глаза навернулись слезы. – Я не смогу жить с этим чудовищем. Не нужно меня уговаривать. Я не стану королевой Фаргаса, как вы хотите. Я сама скажу об этом принцу Мартину.

Эбигейл посмурнела. Распрямилась, взяла со стола кубок и сделала несколько долгих глотков.

– Как смеешь ты перечить своему отцу? Ты – несносная девчонка. Годфрит слишком тебя избаловал. Ну, ничего, я займусь твоим воспитанием. Ты выйдешь замуж на принца Мартина!

– Нет! – закричала Оливия. – Вы не можете заставить меня. Я – дочь короля и наследница Трех Островов, и вы не смеете мне указывать!

Королева наградила ее долгим, полным ненависти взглядом. Осушила кубок и осторожно поставила на стол.

– Как пожелаешь, – неожиданно произнесла Эбигейл. – В конце концов, ты уже взрослая и вольна выбирать самостоятельно. Интересно, как отнесется к твоему выбору твой отец. Я незамедлительно отправлю ему письмо.

Этого Оливия боялась больше всего. Что скажет отец? Поймет ли он, почему она отказалась от замужества или запрет дочь в башне, пока та не одумается? Союз Трех Островов и Фаргаса несомненно важен для королевства и нет надежнее средства сблизить страны, чем закрепить союз браком, но Оливия слушала свое сердце. А оно говорило ей бежать от Мартина Эррола как можно дальше.

– Вы вольны поступать так, как вам этого хочется, – сказала принцесса. – Но своего решения я не изменю.

Оливия развернулась и направилась к выходу, на ходу утирая слезы.

– Хотя бы дождись Годфрита из поездки, – бросила вслед королева. – Не говори ничего принцу, пока король не вернется.

Оливия не ответила. Она подобрала юбки и побежала, по залитому серебряным светом двору, вверх по лестнице, до самого конца темного коридора. Ворвавшись в комнату, принцесса захлопнула дверь и прислонилась к ней, будто пыталась от кого-то спрятаться. Горничные смотрели на Оливию с недоумением, но расспрашивать не решились.

Грейс помогла снять платье, а Лили расчесала волосы до блеска.

– Ночь на дворе, – сказала Грейс. – Пора укладываться, ваше высочество.

Спать Оливии не хотелось. Какое-то время она проворочалась в кровати, затем встала, накинула на плечи тяжелый шерстяной плащ и тихонько скользнула за дверь.

Принцесса направилась в опочивальню принца Мартина, чтобы высказать ему в лицо все, что она о нем думала. Королева просила дождаться отца, но у короля мог уйти месяц на обратный путь из Ораха, а кронпринц хотел отбыть в Фаргас с невестой уже через пару дней.

Поднявшись по витой лестнице, Оливия очутилась в широком мрачном коридоре, у двустворчатых дверей, ведших в опочивальню принца. Она удивилась отсутствию стражников, которые обычно охраняли покои августейшей особы.

Двери были приоткрыты. Оливия толкнула одну из створок и вошла внутрь. В камине жарко горел огонь. Кровать справа пустовала. В центре комнаты стояло огромное кресло, повернутое спинкой к дверям. Рядом стоял столик, на котором принцесса заметила два кубка и штоф.

Принц сидел в кресле, его руки покоились на подлокотниках. Оливия окликнула его, но не получила ответа. Тогда она подошла поближе и увидела его лицо, посеревшее, с закатившимися глазами и перекошенным ртом. Его горло было располосовано от уха до уха, бархатный дублет и чулки пропитаны кровью. Большая кровавая лужа растеклась на полу, похожая более на чернильную кляксу в неровном тусклом свете.