Страница 9 из 76
- Странный предмет для одалживания. Зачем тебе понадобилась … эта книга?
- Понимаешь, я…
В этот момент за дверью послышались шаги. Увлёкшись разговором о новом пасторе, мы не заметили, что заинтересовали кого-то по ту сторону двери. Неужто мисс Бэйли делает обход не только крыла, где расположены спальни, но и классов и библиотеки? Или ей тоже не спится, и она решила поискать какой-нибудь исторический роман?
Быстрым движением пальцев Ник затушил свечи, схватил меня за руку и, нажав на полке на какую-то невидимую мне в темноте деревяшку, запустил механизм, открывающий тайный ход. Затянув меня в абсолютную темноту, он снова нажал на что-то, и панель задвинулась обратно. Крепко держа меня за руку, Ник провёл меня на пару десятков футов куда-то вдаль в беспросветной темноте, после чего зажег свечу. Язычок пламени тускло осветил сводчатый коридор, узкий, с гулкими каменными стенами, многократно усиливающими каждый звук.
- Потрясающе… - вырвалось у меня. Каменный коридор, словно сошедший со страниц романов Анны Рэдклиф, настолько не вязался с привычным образом женского пансиона с его светлыми занавесками, деревянными партами и оживлёнными просторными классами, что я не удержалась и провела по каменной стене ладонью. Камень был сухим и холодным, никакой романтичной плесени и сырости. – Если все твои тайные дороги такие, то понятно, почему ты называешь пансион аббатством.
- Говори потише, тут сильное эхо. Сама знаешь, в здании много слуховых окон, мало ли, кто может услышать наш разговор. Ещё пойдут сплетни среди вашего народца о пансионских призраках.
Я глупо захихикала, представив, как пугливая Матильда Смит, округлив глаза, будет утром рассказывать о том, как слышала таинственные голоса за стеной, и эхо превратило мой смех в стон.
Длинный туннель закончился рядом ступенек и остроконечной дверью. При взгляде на неё я сразу поняла, где мы выйдем, и, когда Ник нажал на какой-то камешек на уровне моего уха, дверь отворилась, подтвердив мою догадку. Мы очутились под лестницей в крыле для слуг, где располагались кухня и прачечная. Со стороны лестницы дверь совсем не была заметна, она казалась элементом архитектуры и, возможно, декора, насколько он возможен и нужен в крыле для слуг. Сторонний наблюдатель никогда бы не подумал, посмотрев на вытянутую, остроконечную панель из резного дерева, что за ней находится мрачный коридор, где обитает злое эхо.
Там мы и распрощались. Я снова разулась и, пока я возилась с пуговицами, Ник растворился в тенях за моей спиной. Обратно я вернулась без приключений.
В следующий раз странный сон мне приснился субботней ночью. Я решила лечь пораньше и не идти в библиотеку, думая, что Ник, просидевший, судя по его словам, не одну сотню ночей в одиночестве в библиотеке, не будет против посидеть ещё одну. Во сне я снова была в лондонской церкви: те же пустые скамьи, покров на алтаре, лилии в вазах, такие ароматные, что даже во сне я ощутила их траурный запах. И услышала тот же голос из-под сводов храма, который эхо раскладывало на многоголосие, и слышались в нём и высокие, и низкие голоса:
- И злой дух от Бога напал на Саула, и он сидел в доме своем, и копье его было в руке его…
Дальше разобрать слова я не смогла. Эхо переносило голос от одной стены к другой, меняя тональность голоса, а может это у каждой из стен кто-то читал одну и ту же строку, и к концу фразы голоса слились в вой, от которого я заткнула уши и закричала, лишь бы наполнить свой слух чем-то другим, не этой какофонией резких, пронзительных отголосков.
Проснулась я от того, что крепко зажимала руками уши, сидя на кровати. Немного придя в себя и вылезши из-под одеяла, я подошла к столу и достала из ящика Библию, к которой так не притронулась (учёба, новый друг, прогулки по ночам отнимают очень много времени) и которую через несколько часов я обещала отдать пастору Ноксу. Открыв Ветхий Завет, я добралась до жития Давида, но о Сауле нашла всего несколько строк. Как и говорил преподобный, Саул был довольно переменчивой особой, то любил Давида и всячески привечал, то кидался на него с копьём. Преследовал Давида, пытался его убить, но совершил самоубийство сам. В общем, в наш век, когда, как говорят доктора, истерия и душевные заболевания прогрессируют и множатся, Саул был бы для них крайне интересным и привлекательным пациентом, и, скорее всего, жителем дома скорби, но никак не царём.
Больше ничего о Сауле я не нашла. Может, спросить у пастора? Но как ему объяснить свою одержимость этим персонажем? Скорее, таким образом в доме скорби окажусь я, посчитают царя обсессией маленькой пансионерки и будут обливать меня ледяной водой и пичкать опием, а сны будут продолжать мне сниться. А может, я правда больна? Услышала на одной из служб упоминание царя, а цитата из Писания проникла в мой разум и не даёт покоя?
Вернувшись в постель и положив святую книгу рядом, я безмятежно проспала до самого рассвета.
Утро было туманным и сырым, пришлось надеть плащ, но холод проникал и через плотную ткань, неприятно холодил шею, навевая воспоминания о том самом дне. Покрепче прижав к себе Библию и молитвенник, я ускорила темп, чтобы хоть как-то согреться, вынуждая приставленную мне в пару девушку классом помладше почти бежать рядом.
Но, несмотря на всеобщее предвкушение, в церкви пастора Нокса не было. За кафедрой стоял невысокий и невыразительный мужчина, который представился помощником священника, мистером Арнольдом Росфордом, и заявил, что сегодня пастор Нокс в отъезде, и ему выпала честь провести службу.
Кто-то вздохнул разочарованно (уж очень хотелось послушать проповедь нового пастора, да ещё и такого молодого), кто-то – с облегчением (новый пастор, конечно, личность интересная, но уж больно суровый и неулыбчивый, словно католический монах, а не англиканский священник), я же немного расстроилась: как же я верну ему Библию?