Страница 51 из 76
Я так до сих пор и не понял, где же моё место и в чём моё предназначение.
О предназначении я впервые услышал от отца, когда мне было шесть. Он забрал меня из уютного дома, полного книг, скрипа старого дерева и маминой любви. Чёрная карета увозила меня всё дальше от прежней жизни, и только желание не показаться хлюпиком и плаксой перед отцом сдерживало от того, чтобы уткнуться в рукав блузки Мэри и зарыдать. Но я был благодарен хотя бы за то, что ей позволили уехать со мной, я был не одинок. Хоть что-то из старой жизни я уносил в жизнь новую. Только легче от этого мне не остановилось.
Я кивал головой и делал вид, что внимательно слушал строгого, чужого мне мужчину, которого я иногда видел в нашем саду и доме. Мама никогда не знакомила меня с ним, впрочем, к нам вообще редко приходили гости. Каждый раз, когда он приходил, она выпроваживала меня в самую дальнюю комнату и давала наказ раскрашивать картинки или читать по слогам, но я всё равно старался тихо открыть дверь и пробраться на лестницу, где пытался подслушать едва доносящиеся обрывки разговора. Он был окутан флёром тайны, я чувствовал, что он нам не чужой. Именно поэтому господин в чёрном сильно меня интересовал: он представлялся мне злодеем, который влюбился в мою маму и хочет выкрасть меня, чтобы силой заставить её выйти замуж. Иначе мама бы не заставляла меня прятаться от него, иначе не приходил бы он к ней, не смотрел бы на неё горящими глазами. Но когда я познакомился с ним поближе, то узнал, что мама и так замужем за ним. И он мой отец.
Всю дорогу, пока я не уснул от усталости, он рассказывал о замке, в который мы ехали, о небывалых чудесах, которые в нём творятся. Мама всегда говорила, что сказки – это выдумки для малышей, волшебству и чудесам в нашем мире места нет, лучше читать географический атлас, нежели истории господина Андерсена. Однако я любил сказки. Часто мой друг Джеффри, сын молочника, который частенько приходил в наш сад поиграть, рассказывал втайне от мамы захватывающие истории, которые слышал от няньки и бабушки: о фейри и маленьких детях, которых они подменяют на своих отпрысков, об алхимиках, которые хотят создать камень, дарующий вечную жизнь, о призраках, что в Самайн приходят в дома, где когда-то жили, будучи людьми. Если бы мама тогда узнала, что я люблю такие истории, она бы наверняка разозлилась или расстроилась. И при ней я сидел только с учебником географии и читал о далёкой Африке. А вот господин в чёрном, мой отец, утверждал, что волшебство есть. Он рассказывал о злобных демонах, которые живут внутри многих людей, склоняют их к злу и грехам, о заклинаниях, что помогают изгнать этих демонов из бедных людей, о том, как мудрые и почтенные люди годами учатся бороться с демонами, проводят время в молитвах. Но в моих жилах течёт особенная кровь. Я обязательно превзойду всех демоноборцев мира, ведь у меня есть великий дар, который надо развивать, чтобы помогать людям. Это и есть моё предназначение, я был рождён для того, чтобы пойти по этому пути.
Он вёз меня учиться. Он много говорил о моём будущем наставнике, мистере Ноксе, который является лучшим экзорцистом. Но его сила тёмная, нечистая, она произошла из проклятия, а вот моя – светлая, божий дар. Когда-нибудь я превзойду его, и, может быть, даже сумею изгнать из него демона, но пока я буду должен во всём его слушаться. Тогда мне казалось, что это какая-то шутка, господин в чёрном насмехается надо мной или что-то перепутал и забрал не того мальчика, но чем ближе мы подъезжали к замку, тем сильнее я хотел, чтобы всё, что он говорит о будущем, случилось именно со мной. Ведь я хотел быть особенным, я хотел не только увидеть волшебство своими глазами, но и обладать им, подчинить его.
В замке мне отвели комнату в башне – светлую и красивую, с большой кроватью. Я скучал по маме, но предвкушение новой жизни, в которой я стану могущественным борцом со злобными демонами, прогнало тоску куда-то вдаль. Меня ждут такие интересные приключения, то-то мама удивится узнав, что чудеса бывают! Ведь она всю жизнь считала, что наш мир не таит загадок, раз она всё время твердила мне об этом. Но я ведь знал, я всегда знал, что это не так.
Утром я встретился с Валентином Ноксом, тогда ещё не пастором. Он мне не понравился: мрачный, холодный, чуть презрительный. А я-то думал, что моим наставником будет весёлый и мудрый старичок с бородой и низким смехом, он начнёт учить меня брызгать святой водой на грешников и правильно произносить слова на латыни, которой меня чуть-чуть научила мама. Она говорила, что из латыни произошли мой родной английский и её любимый итальянский языки, поэтому латынь мне очень нравилась. Она звучала витиевато, но певуче, и мне нравилось слушать, как мама поёт мне песенки на латыни или читает стихи.
Вот только мистер Нокс представлял собой равнодушную глыбу льда, даже глаза его казались ледяного цвета. На нём была простая чёрная рубашка, а не балахон или мантия, он был молод и повязывал волосы лентой, а не распускал по спине, как мог бы делать маг или алхимик. За ним всегда тенью следовал молодой мужчина примерно его возраста, который зыркал на меня чуть злобно и недоверчиво. Лишь став старше я понял, что Валентину и Тристану в то время было лет пятнадцать-семнадцать, но мне они казались взрослыми мужчинами, которые были настоящими экзорцистами и помогали людям. Я хотел стать таким же, нет, не таким же, лучше. В то время Тристан едва научился уживаться со своим демоном, а Валентин готовился к рукоположению, которое грозило ему через несколько лет, читал Писание и знал досконально все колена Израилевы вплоть до последней служанки с приплодом и мог бы цитировать «Книгу общественного богослужения*» с указанием номера страницы и строки.