Страница 14 из 76
Пастор Нокс взял меня за руку и внимательно осмотрел её, а я глупо созерцала пространство, чувствуя, как по щекам бегут слёзы, но сил остановить этот поток не было. Уж не знаю, что он хотел разглядеть на моей ладони, но он явно не нашёл искомое. Взяв меня за плечи, преподобный рывком поставил моё тело ноги и усадил на скамью, заботливо убрав с моего лица пряди волос и вытерев слёзы своим платком. Черты его выражали вселенское милосердие, ни дать, ни взять, типичный англиканский пастор. После этого вернулся к Нику, который уже открыл глаза, ставшие снова зелёными, и помог ему встать. Ник едва держался на ногах, но первыми его словами было:
- Мне лучше уйти отсюда.
Слегка пошатываясь, он вышел из церкви, оставив открытой дверь. Свежий воздух разбавил тяжёлый запах горящих свеч, принёс сырость и холод. Я жадно вдохнула и то, и другое, но легче не стало.
Несмотря на то, что мои глаза почти закрывались, а веки стали такими тяжелыми, будто к ним привесили по гире, я собрала остатки сил и прошептала:
- Он не дойдёт сам. Я пойду с ним.
Но это было последним, что я запомнила в тот день.
Проснулась я поздно и в своей комнате, от тихого стука в дверь. Холодный дневной свет заливал её, делая неуютной и чужой, платье со следами травы и грязи на подоле висело на спинке стула, туфли в ещё более печальном виде стояли около кровати. Рассудив, что дверь не заперта, раз кто-то меня раздел и разул, я попыталась крикнуть, но из горла вырвался только сип:
- Войдите.
Из-за двери показалась мисс Принтон, медсестра из лазарета. Она внесла поднос, на котором я заметила несколько склянок и ленты бинтов.
- Добрый день, мисс Фаулер. Простите, что разбудила вас, но миссис Гловер настояла на моём приходе к вам. Она рассказала, что вчера вам стало дурно на вечерней прогулке, и вы лишились чувств. Когда вы пришли в себя, она отвела вас в комнату и дала настойку опия, рассудив, что с вами всё будет хорошо. Однако попросила не будить вас к занятиям, вместо этого направила меня провести осмотр, - мисс Принтон улыбнулась и принялась измерять пульс.
Кроме нескольких синяков и упадка сил никаких аномалий выявлено не было. Мне было велено оставаться в кровати весь день, на ночь принять настойку опия. Если завтра не станет лучше – после занятий прийти в лазарет на новый осмотр.
Я послушалась и весь день покорно дремала или смотрела в потолок. Я дала себе зарок не расслабляться и завтра же пойти на уроки, хотя немного опасалась за свой рассудок после того, что увидела вчера. Испачканные туфли и платье ясно давали понять, что воспоминания не были сном. А вдруг я больна, вдруг меня и на милю нельзя подпускать к людям? Первой ласточкой были странные сны с библейскими цитатами, а чем дальше, тем страшней.
На следующий день после занятий меня вызвали к миссис Гловер. Я была почти готова к этому визиту, я знала, что мне придётся прийти к ней. Она скрыла ото всех ночное приключение, скорее всего, это она раздела меня и уложила в постель. После такого ученицы не остаются в стенах пансиона, хотя очень сомневаюсь, что случаи, подобные моему, вообще когда-либо были. Я вернусь в Лондон с письмом к дяде, в котором будут подробно излагаться мои грехи: убежала ночью в лес с незнакомым молодым мужчиной, вернулась обратно в пансион в беспамятстве, привела в негодность комплект формы... Я сильно сомневалась, что директриса поверит моему рассказу о двух мужчинах, которые изменили внешний вид, вместо глаз у них были чёрные дыры, вместо лица – демоническая маска, и один из которых явно хотел причинить зло другому. Причем, одним из них был ещё и пастор.
Глотая слёзы и прощаясь со стенами, что стали мне за столько лет родными, я прошла по коридору за мисс Строу, которая привела меня к кабинету директрисы и почти втолкнула в него, крепко вцепившись в плечо тонкими пальцами. Вряд ли она подозревает меня в чём-то нехорошем, для всего пансиона я – обморочная кисейная барышня, но примерных барышень после уроков миссис Гловер к себе в кабинет не требует. Значит, я сильно провинилась, значит, в комнате для учителей сегодня только и будет пересудов, с чего это сама директриса малахольную Фаулер видеть захотела? Может у неё истерия, и ей требуется лечение в доме скорби? А может из-за припадков дядя решил забрать её обратно в Лондон?
Шагнув вперёд, в неизвестность, урагана и жарких отповедей я не ожидала: миссис Гловер слишком леди, чтобы позволять себе подобное. Она сидела за столом, скрестив пальцы под подбородком. В кабинете царило напряжение, будто только что здесь обсуждалось что-то важное, серьёзное, возможно, на повышенных тонах. Но мне она не сказала ни слова, лишь кивком поприветствовала и жестом предложила присесть на стул напротив. Подойдя поближе, я обнаружила ещё одного гостя – в углу кабинета в кресле с высокой спинкой сидел пастор Нокс.