Страница 67 из 87
Он обессилен. Его шатает сильнее, чем меня, его бьет крупная дрожь, он из последних сил опирается о стену и силится не упасть замертво прямо передо мной. Но его глаза горят, как глаза сумасшедшего. Его губы дрожат и расплываются в кривой перекошенной ухмылке. Он вытягивает вперед руку и указывает пальцем на меня.
– Т...не...пб...дил... – хрипит он, и из уголка его рта появляется струйка крови. Коннор кашляет, захлебываясь в ней. – Т...чсть...пла-а-на... – он закатывает глаза и вытирает кровь рукой, но ее становится все больше. – Он...а...не...ошиблс...она...все...знла...
У Коннора больше не остается сил. Его тело сгнило изнутри и разрушается снаружи. Нет шансов, нет вариантов. Я не могу двинуться с места. Смотрю на него, будто завороженный уродством смерти, и в этот момент Клон врывается в сознание. Вместе с ним мое тело становится сильнее. Вместе с ним мышцы наливаются энергией, и в следующую секунду я срываюсь с места и пробегаю мимо Коннора, вываливаясь кубарем на улицу, на промозглый холодный воздух, лицом прямо в снег.
Я бегу, не оборачиваясь. Я не знаю, что станет с Эглом, но он, скорее всего, не проживет и пяти минут. Его тело не приняло мой вирус. Потому что для Клона существую только я и никто больше.
Мы бежим в город. Чем ближе к цивилизации, тем легче мне просочиться назад, в свое место в сознании. Клон уходит, не говоря ни слова, как и всегда. Просто молча хлопает воображаемой дверью, оставляя меня одного.
Я останавливаюсь, удивленно таращась по сторонам. Не знаю, как долго мы бежали. Вокруг все белое, идет снег, и я стою посреди парка с огромными реликтовыми соснами. Они смотрят на меня свысока, будто бы смеясь над моим ничтожеством. У меня нет ничего. Я в легких ботинках и порванной рубашке. От мороза не чувствую рук и ног.
Мне некуда идти и не у кого просить помощи. Но снег все равно валится на мою голову, запутываясь в грязных волосах, и снежинки плавятся на истощенном теле. Добираюсь до ближайшей лавочки и наскоро, неуклюже смахиваю с нее снег. Пытаюсь сесть, но тело само опускается на нее, и вот, я уже лежу, притягивая колени к груди, и обнимаю себя руками. Мне больно, мне холодно, и я не чувствую ничего, кроме отвратительного желания замерзнуть насмерть.
А снег все так же продолжает идти.
***
– Поговори со мной, – шепчу я, прижимаясь к могильному камню. – Ну же, прошу тебя. Ответь мне. Дай мне еще хоть раз услышать твой голос.
Здесь слишком холодно. Холод от земли пробирается внутрь меня, парализуя. Все вокруг теряет значение, только не она. Горячие слезы бегут по моим щекам и застывают на холоде.
Я должен очнуться.
Должен вернуться в реальность.
Должен отпустить этот камень.
Должен, должен!
Я набираю воздуха в легкие и рывком выбираюсь из затянувшегося сна.
***
Когда открываю глаза, чувствую на себе чужой взгляд. Передо мной стоит миниатюрная старушка, укутанная в слои одежды и недоверчиво косится на меня. Опускаю взгляд на руки и вижу, что они посинели и опухли. Совершенно их не чувствую.
– Парниша, ты чего? – говорит она, чуть наклоняя голову.
От этого «парниша» меня пробирает смех, и я даже нахожу в себе силы подняться.
В следующую секунду понимаю, почему. Клон просачивается в сознание, лишает мое тело чувств и боли и начинает говорить совершенно спокойным голосом.
– Я приехал с юга, – робко усмехается он моими губами, – меня должны были встретить, но вот, даже адреса не оставили. Не знаю, куда податься.
– Негоже лежать на лавке в метель. К кому это ты приехал?
– Колин и Мелисса Мэд – мои дальние родственники. Это же... Куитлук, верно?
Старушка задумчиво кивает.
– В седьмом доме на Хоул стрит Мэды живут. Я в пятом. Поднимайся, парниша, покажу тебе дорогу.
И я медленно плетусь за ней, едва перебирая ногами, но чувствуя внутри прилив надежды.
***
Что сказать им, когда дверь распахнется перед моим носом, а сзади будет стоять доверчивая старушка? Что может вообще сказать предатель, добровольно явившийся в дом бывшего врага?
Смогут ли они принять меня, выслушать хоть часть моей истории?
И когда открывается дверь, на пороге стоит Мелисса Мэд. Невысокая женщина, изрядно постаревшая за последний год, укутавшись в теплую шаль, смотрит на меня округлившимися от удивления глазами. Она не может ничего сказать.
И Клон отступает, как последний предатель, оставляя меня одного, да так резко, что я едва ли не падаю перед Мелиссой от наплыва чудовищной боли.
– Пожалуйста, – хриплю я, хватаясь за живот. – Мне нужно вам многое рассказать. Пожалуйста, мне больше некуда идти.
Перед глазами темнеет, и в темноте начинают плясать разноцветные круги. Мелисса втаскивает меня в дом, и я слышу лишь, как на щебетание старушки она отвечает «Спасибо, Молли, все в порядке» и закрывает дверь.
Она берет меня под руку, когда я совсем ничего не вижу из-за головокружения и сажает на диван в гостиной. Я слышу голоса, но в голове гудит, и я не могу ничего разобрать. Наслаждаюсь тем, как тепло приводит мое тело в чувства.
Закрываю глаза и хватаюсь за голову руками. Она болит так, что как будто вот-вот разорвется на куски.
– Долго ты ничего не ел? – громко спрашивает Мелисса, и на секунду я возвращаюсь в реальность.
– Неделя...две...три... – язык заплетается, и слова булькают в горле.
Моргаю много раз, щурюсь и оглядываю комнату. Она просторная и теплая, у противоположной стены горит огонь в камине и рядом с ним стоит Колин, скрестив руки на груди и недоверчиво глядя на меня.
Набираю воздуха в легкие и разгибаюсь, пытаюсь выпрямиться, и дыхание перехватывает от резкой боли.