Страница 20 из 87
Черный зверь мчится на меня, я вижу его ядовито-зеленые глаза, что горят в темноте. Его клыки блестят в переливах Луны, и он скалится в мою сторону, делает выпады, запугивая свою жертву.
Каждый день я чувствую холод. Он исходит откуда-то изнутри, прямо из моей головы, которая перестает быть моей. Я схожу с ума, я надеюсь, ты поймешь это.
Я понимаю. Я понимаю, что этот монстр – часть меня, порождение моего больного воображения, зараженной фантазии, инфицированного подсознания. Этот зверь – и есть я, тот, кем мы стали со времен эпидемии, а может, и гораздо раньше.
Не верь никому, кроме себя. Не люби никого. И не позволяй никому любить себя. Ты и представить не можешь, как легко причинить людям боль, когда так не хочешь этого делать.
Вокруг меня слишком много людей, и зверь рычит и скалится в их сторону. Сейчас он ничего не может сделать мне, мы живем в одном теле и неуязвимы друг для друга, но я предаю самое главное правило Маргарет: «Не люби никого». Я предатель, но я предан людям, как глупый щенок, которого бьют на каждом углу, а он все равно бежит на свет горящей в доме лампочки.
Адриана Скай. Александр Манн. Чарльз Миллингтон. Три человека, которые знают ответы на твои вопросы, и каждый хранит свои секреты, которые ты должен узнать.
Адриана и Александр – родители Ская, и я ненавижу Маргарет за то, что она толкает меня опять к нему навстречу. Морда зверя вытягивается и становится похожей на человеческое лицо. Ненавижу его. Ненавижу их всех, но чтобы добраться до правды, придется побороть в себе эту ненависть.
Штамм 13 – не болезнь. Истинная болезнь – человечество, а вирус – тот единственный антидот, что спасет всех нас.
Я не верю. Я не верю в то, что этот зверь, что рычит в мою сторону – не враг, а друг. Не демон, а ангел нашего мира и может спасти от смерти. Да, мое тело живо, но внутри него догорают остатки жалкой душонки.
Аляска, Куитлук, пятый дом на Пайк-стрит.
Изабель Мэд. И мы с ней – две половины одного вируса.
***
Когда я просыпаюсь, в доме светло, пахнет чистотой и дорогим деревом. Не сразу понимаю, где нахожусь и что произошло, но уже в следующую секунду воспоминания захлестывают меня, я подскакиваю с кровати и беру с тумбочки письмо. Каждое слово по-прежнему здесь и отпечатывается в моей памяти, навсегда оставаясь в ней.
Куитлук…
Я вспоминаю зверя, который скалится в мою сторону и рычит на тех, кто пытается приблизиться к нему. На толпу людей, которых я мечтал бы не знать в своей жизни, но не могу выбросить из своей головы: Софи, Кассандра, Адриана, Изабель, Маргарет.
Все слишком сложно, слишком сложно…
Умываюсь холодной водой и вижу в зеркале лицо с практически идеальной кожей, какой у меня никогда не было прежде. Я думал, что от ожогов останутся шрамы, но Штамм вылечил их все и дал моему телу возможность стать идеальным. Знал бы я прежде, какой ценой.
Внизу тихо и безлюдно. Озираюсь по сторонам, пытаясь найти среди множества картин хоть одни часы, но все никак не выходит. Хотя по яркому солнцу, смею предположить, что еще раннее утро.
– Подать вам завтрак, мистер Роджерс? – робко говорит служанка, и я молча киваю.
– Ник?.. – слышу голос и оборачиваюсь.
В дверях стоит Кэсси: с чистой порозовевшей кожей и распущенными мокрыми волосами, в белой мужской сорочке с закатанными рукавами, настолько длинной и огромной, что больше походит на платье. Никогда прежде я не замечал, насколько она красива даже со всеми шрамами на ее идеальном теле.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю, нагло отводя взгляд и почесывая затылок.
Кэсси усмехается, скрещивает руки на груди и смотрит на меня в упор.
– А как я должна себя чувствовать?
– Не знаю… отвратительно?
Она тихо смеется и кивает.
– Ник, все, что здесь происходит – неправильно. Это… не знаю, как сказать даже. Это страшно, непонятно, я чувствую себя наживкой. Все эти годы, когда я считала себя свободной, на самом деле меня толкали в определенную сторону. Сюда.
– Может, это не так плохо, как ты думаешь?
– Мой отец страшный человек, Ник, и ты представить себе не можешь, насколько страшный. Он умнее, намного умнее нас, правительства, мятежников и хранителей вместе взятых. – Голос Кассандры срывается, она зажимает рот рукой и добавляет скрипучим шепотом: – я не знаю, как сбежать отсюда.
Я делаю шаг вперед, Кэсси дергается и врезается в стену. Ее лицо краснеет, хрипы вырываются из ее горла.
– Я думала, что смогу сбежать от этого! Что мир огромный, понимаешь? Что на другом конце света, я буду счастлива, понимаешь?
Я понимаю ее. Я чувствую, как ее слова проходят сквозь меня и кровью бьют в голову, приливают к лицу, вдавливаются в виски тонкой ноющей болью.