Страница 16 из 87
– Но есть кому доверять.
Наступает тишина. В ней я различаю лишь частые биения сердца и булькающие вдохи Кассандры. Она не может справиться с истерикой или с астмой, или со всем вместе, я не знаю, но не могу даже броситься к ней и хоть чем-то помочь. Взгляд Миллингтона пригвождает меня к месту. Крик Кассандры раздается в моей голове и лишает движения.
Я пропадаю на несколько секунд. Снова проваливаюсь в свою временную яму, зону турбулентности сознания и Штамма, а когда вновь открываю глаза, вижу, как на пол рядом с Кэсси опускается Чарльз. Как протягивает руки вперед, гладит ее по голове, помогает подняться.
– Тише, девочка, все будет хорошо… – шепчет он так, будто ничто не способно разбить их семейные узы, в которых я окончательно теряюсь и запутываюсь. Миллингтон ведет Кэсси к столу, и та, будто кукла, опускается на стул и направляет пустой взгляд в наполненную едой тарелку.
Следующий час мы молчим, и эту гробовую тишину прерывает лишь шарканье вилок по тарелкам. Я с удивлением наблюдаю за тем, как быстро высыхают слезы на лице Кассандры и как она преображается за ужином. Наружу проступают аристократические черты, ее спина становится идеально ровной, а руки так ловко справляются с ножом и вилкой, будто бы и делали это всегда. Будто на ней надето длинное вечернее платье, а не камуфляжные штаны и потертая мужская футболка. Будто бы по ее плечам струятся белые локоны, а не почерневшие от пыли волосы собраны в небрежный хвост.
Эта картинка, как и эта девушка, как весь мир и я сам, раздваивается перед моими глазами и уже больше не существует, когда ужин подходит к концу.
Я встаю из-за стола и подхожу к двери, ведущей на веранду. Там уже окончательно стемнело, и на небе загораются первые звезды.
– Твоя комната на втором этаже, в конце коридора, – говорит Миллингтон, опуская руку мне на плечо. – Тебе нужно отдохнуть, Ник.
Второй рукой он сует мне в ладонь сложенный клочок бумаги. Я оглядываюсь на Кэсси, которая даже не поднимает головы, и быстро выхожу из гостиной.
Не дожидаясь, когда останусь один в комнате, я открываю письмо прямо по пути наверх и застываю посреди лестницы.
Доминик! Звезды больше не загораются над нашим домом, и я знаю, что это страшный знак. Каждый день я чувствую холод. Он исходит откуда-то изнутри, прямо из моей головы, которая перестает быть моей. Я схожу с ума, я надеюсь, ты поймешь это.
Я верю тебе, сын. Я верю в тебя.
Ни одна из причин, почему я делаю то, что делаю, не может оказаться истинно верной – это все глупые оправдания, не более. Но я должна оставить тебя в приюте. Со мной сейчас опасно находиться, меня ищут все, и я боюсь, что смогут найти. Они не должны найти тебя ни за что, точно так же, как и ребенка, которого я сейчас ношу под сердцем. Почему-то мне кажется, что это девочка. Я отдам ее хорошим людям и надеюсь, что твоя сестра никогда не станет такой, как я. Найди ее и защищай. Не верь никому, кроме себя. Не люби никого. И не позволяй никому любить себя. Ты и представить не можешь, как легко причинить людям боль, когда так не хочешь этого делать.
Адриана Скай. Александр Манн. Чарльз Миллингтон. Три человека, которые знают ответы на твои вопросы, и каждый хранит свои секреты, которые ты должен узнать. Вирус уже в тебе, был с самого твоего рождения, я знаю это, но не знаю, когда он проснется. Ты сможешь сделать то, чего не сделала я. Вакцины нет и не может быть, ведь Штамм 13 – не болезнь. Истинная болезнь – человечество, а вирус – тот единственный антидот, что спасет всех нас.
Спаси нас, Доминик.
Я люблю тебя, сынок.