Страница 13 из 87
Чем дольше мы едем, тем холоднее здесь становится. Теплая погода юга сменяется холодным промозглым ветром, и я уже предвкушаю зыбкие снега Аляски, хоть до них еще не близко.
Кассандра уже который час пытается уснуть в машине, но у нее не выходит, и теперь она лишь хмуро смотрит в окно, за которым сменяют друг друга лысые заросли, кусты и деревья. Мы молчим с самого начала нашего пути, и никто не смеет сказать хоть пару слов.
Я хочу разрушить это молчание. Разбить эту стеклянную стену, образовавшуюся между нами, закричать, ударить руль, выплеснуть желчь хоть как-нибудь, но продолжаю пялиться на пустую дорогу. Я слабак. Никакой силы воли.
Чувствую, как начинает кружиться голова и во рту пересыхает. Прижимаюсь к обочине и останавливаю автомобиль – Кассандра вздрагивает и удивленно косится на меня, и лишь спустя секунду все понимает.
– Хочешь, я сяду за руль?
Киваю, и мы меняемся местами. Достаю из аптечки на заднем сиденье ампулу и шприц, ввожу антидот себе в вену и откидываюсь на сиденье. Да, я чертов наркоман, и теперь вспышки агрессии происходят все реже. Я долго учился жить бок о бок со Штаммом, но боюсь того, как он отреагирует на нового человека в нашей команде – на Кэсси. Я не могу причинить ей боль.
Ближайшие несколько часов мы снова молчим, и под действием лекарства меня клонит в сон. Пальцы и язык немеют, перед глазами плывут разноцветные круги, и я проваливаюсь в свое подсознание, будто Алиса в кроличью нору, и больше не представляю, какие ужасы ожидают меня там теперь.
***
Мое падение длится целую вечность, но заканчивается совершенно неожиданно. Создается ощущение, будто какая-то часть отделяется от меня прежде, чем я сталкиваюсь с землей, и вот мы летим вместе. Кто он, этот странный клон, который криво усмехается, глядя на меня моими же глазами? Кто это существо, которое лишь выглядит, как человек, но давно уже перестало им быть?
Мы приземляемся, и я оказываюсь в комнате, где провел детство, своей келье, коморке в интернате. Я опускаюсь на диван, чувствую, как горит пустота внутри, как сжимаются легкие и скребет горло. Клон замирает напротив меня, и я слышу его голос.
Этот чертов голос Дьявола.
– Я не оставлю тебя в покое, ты же понимаешь это?
Я понимаю. Я понимаю, что он раздавит меня. Я не властен в собственном теле, я попал в ловушку, и клон выдавит меня из подсознания, словно прыщ. Я – скопление гноя в теле Штамма. Теперь это его тело.
– Хорошо, – говорит он, чувствуя, что мне нечего сказать. – Хорошо, – повторяет он и заглатывает таблетку антидота.
Только мы двое знаем, что противоядие не заглушает действие Штамма. Она убивает настоящего меня, оставляя в живых чистый разум монстра.
***
Я открываю глаза, и с губ срывается хрип. Меня отбрасывает в сторону, машину заносит в другую, в воздух поднимается облако пыли и визжат горящие покрышки. Мы тормозим у обочины, и я ударяюсь лбом о стекло по инерции. Смотрю на Кассандру, чьи глаза становятся стеклянными, а дрожащие руки сползают с руля.
– Что… что случилось? – хриплю я, поднимаю руку и смахиваю капельку крови с разбитого лба.
Она не отвечает, и вскоре я все понимаю сам: три черных автомобиля с тонированными стеклами выстраиваются в линию поперек дороги, перекрывая нам путь. Из них выходят люди в черных костюмах и направляются к нам. Одного я узнаю точно: доктор Чарльз Миллингтон. От забитого испуганного старикашки не осталось и следа.
– Не верь ни единому его слову, – шепчет Кэсси.
– Почему? – спрашиваю я, но не удосуживаюсь ответа: девушка выходит из автомобиля и останавливается прямо перед Миллингтоном. Они долго смотрят друг на друга: на лице доктора не дрожит ни единая мускула, а Кэсси криво усмехается, как и обычно.
– Возвращение блудной дочери? – наконец говорит Миллингтон, и я впервые вижу, как оживает его лицо.
– Нет, папа. Я никогда не вернусь домой.
Я не верю им, не могу верить им обоим. Кассандра – дочь основателя базы IDEO, самого страшного места в Америке, да и вообще во всем мире? Меня начинает трясти от этой мысли, и тогда Чарльз Миллингтон оборачивается ко мне. Теперь он похож на хищника, дикого кота, что вертит в лапах меня, запуганную едва живую мышь, и я не могу выдавить из себя ни звука.
– Здравствуй, Доминик. Ты обдумал мое предложение? Я дал тебе полгода, и время подходит к концу.
Я трясу головой и чувствую, как мои глаза округляются, когда я смотрю на доктора. Пытаюсь оживить в памяти воспоминания о базе IDEO, но перед глазами всплывают лишь засвеченные кадры, на которых я бегу и разбиваю все на своем пути. Я не помню, о чем мне тогда говорил Миллингтон. Я не помню, какой он мне дал срок.
Я не помню даже, как сбежал оттуда, помню лишь боль, кровь и потерю сознания. Так, как это и было всегда.
– Садитесь в машину, нам нужно будет поговорить, – бросает Чарльз и разворачивается, собираясь уйти прочь, но Кассандра отрезает:
– Нет. Мы никуда не поедем.