Парижский синдром

То, что мне начали нравиться ровесники, я восприняла, как знак, что пора завязывать с мечтами о творческом руководителе, замирать от его случайных прикосновений и плакать по ночам в подушку. Кризис миновал, и первую свою любовь я отправила в разряд воспоминаний.

Сейчас я вообще не уверена, стоит ли приравнивать мой первый опыт к полноценной влюбленности. С одной стороны, я прожила весь спектр соответствующих эмоций: надежду, отчаяние, гнев, умиление, нежность…С другой, весь наш «роман» существовал лишь у меня в голове, подпитываемый совершенно невинными и случайными реалиями, вроде поощрительной улыбки после удачно сыгранной сцены. Живи мы в воображаемой вселенной, все было бы проще, но для настоящей любви все же нужны двое. Да, такое «чувство на расстоянии» подарило миру великие произведения искусства, но нам, простым смертным, что она дает, кроме душевных мук?

Осознав всю нелепость и несостоятельность своих чувств, я, как это часто бывает, в один момент смогла исцелиться от своей «болезни», тянувшейся почти год. «Только послушайте ее, - воскликнут девушки, ставшие жертвами несчастной любви, - кризис миновал! Как это: вчера любила, сегодня разлюбила? Любовь – не фонарик, ее одним движением руки не выключишь!» А я и не спорю. Исцеление вряд ли бы прошло легко и безболезненно, если бы я не влюбилась в другого, на этот раз – в реальности…