Страница 4 из 55
Квартира – моя слабость, предмет моей гордости и восхищения, а также причина моей безграничной признательности Тео. Пусть это всего лишь маленькая мансарда, но зато она находится в одном из домов Верхнего города, да и самим нам никогда бы на такую не заработать! До этого мы с мамой больше десяти лет прожили в дядиной квартире в одном из промышленных районов. И дело даже не в размерах жилья, а в том, что жили мы там на птичьих правах, каждый день ожидая, что нас могут выставить за дверь. Сколько раз после очередного скандала мама порывалась уйти на съемную квартиру! Но ей было жалко Марко, которого никто бы с нами не отпустил. Оставить его с пьющим отцом, который неделями не появлялся дома, а когда возвращался, то орал и дрался, было выше ее сил.
А теперь мама, наконец, нашла достойного мужчину, а я переехала сюда. С дядей мы больше не общаемся, зато Марко, повзрослевший и давно научившийся давать папаше отпор, стал частым гостем в моем новом жилище.
В детстве не ощущаешь важности личного пространства – достаточно залезть под стол, укрытый длинной скатертью, и объявить: «я в домике!». Но уже подростком, когда я начала вести дневник и слушать музыку, которая не нравилась маме, я поняла, что мне не хватает собственного пространства. Возвращаясь из школы, всегда радовалась нескольким часам одиночества. Нет, я не делала ничего запретного или постыдного, но именно в те минуты поняла простую истину: как бы мы друг друга ни любили, порой хочется побыть в одиночестве. И когда Тео преподнес мне свой неожиданный подарок, я смогла в полной мере оценить эту роскошь – роскошь уединения.
Сразу отмечу, моя мама – молодец! Получив извещение от нотариуса, что ее дочь, по инициативе Теодора Арчера, стала квартировладелицей, она не встала в позу и не отказалась от неожиданно свалившегося подарка. Какую бы обиду она не держала на моего внезапно исчезнувшего отца и на его родню, которая в свое время не пожелала ее признать, мама, как и в случае с парижской поездкой, исходила из моих интересов и здравого смысла. У дочки появится собственная квартира – это главное, а причины, побудившие Тео так поступить, и мамины обиды – вторичны. К тому же (мы не обсуждали, но я знаю, что мама об этом думает), квартира – это наш капитал на «черный день». Я надеюсь, он в нашей жизни никогда не наступит, но поневоле приходят мысли, что, мы с мамой – одни на целом свете, и надо думать о будущем. На дядю рассчитывать не приходится, а Марко только пробивает себе дрогу в жизни. Я знаю, что в беде он нас не оставит, но с деньгами у него плохо.
Так что принять дар нам было несложно. Гораздо труднее оказалось объяснить, откуда у нас появились деньги на покупку квартиры. В итоге мама была вынуждена сказать часть правды: постарались родственники отца. Дядя не особо интересовался, только обрадовался, что мы, наконец, съехали и перестали контролировать его запои.
В общем, из родных, кроме мамы, я общаюсь лишь с Марко. Правда, наша дружба претерпела изменения по мере того, как мы росли. Сначала нас объединяли авантюры: прыгать в крыши соседских гаражей, дразнить собак, ездить на метро без взрослых. В подростковом возрасте все усложнилось, ведь начались влюбленности. Для меня, в поиске нового (после Тео) объекта моих чувств не было решения более естественного и более безрассудного, чем влюбиться в человека, по возрасту годящегося мне в отцы – руководителя нашего школьного театра. Мальчишки вольны были издеваться сколько угодно, мол, актеришко-неудачник с амбициями, сердца девичьей половины класса этот велеречивый красавец покорил сразу и навсегда. Марко же, пользуясь неотразимой внешностью, вовсю гулял с девчонками, ему звонили по вечерам, его караулили в подъезде и за него рвали косы соперницам. Трудно было бы в такой ситуации ожидать, что он станет верным однолюбом. Конечно, он пользовался ситуацией и менял девчонок, если не как перчатки, то хотя бы как шапки – раз в сезон. В его оправдание могу сказать только одно – он, к тому же, был обаятелен, остроумен, галантен, эрудирован и добродушен. И соблюдал определенный «кодекс чести» - никогда не встречался с двумя сразу, не изменял и не провоцировал ревность. Даже если бы он не был так красив внешне, успех у женщин все равно бы имел. Хотя, бесспорно, именно эти невероятные глаза и улыбка действовали, как манок.
Мне досталась неблагодарная роль наперсницы в его сердечных делах. Лучше бы я не знала половины того, чем он делился, чтобы не портить свое о нем впечатление! Я всячески пыталась наставить Марко на путь истинный, он же, в свою очередь, высмеивал мою глупую влюбленность. На почве взаимных претензий мы без конца ругались и на какое-то время охладели друг к другу, тем более Марко поступил в университет, и его затянуло в водоворот веселой студенческой жизни.
Впрочем, через какое-то время мы смирились с тем, что личная жизнь каждого – это его неприкосновенная территория, и вернулись к нашему дружному тандему. Марко, в свободное от романов время, стал незаменимым спутником во всех поездках и приключениях. Правда, и здесь были свои сложности. Я, к тому моменту считавшая себя полноценной и уверенной личностью, превращалась в какого-то недочеловека, стоило нам вместе пройтись по улицам. Восторженные взгляды в сторону Марко тут же превращались в подозрительные, презрительные и ненавидящие. «Что эта замухрышка делает рядом с таким красавцем?» - вот что читалось в этих взглядах. Трудно представить, какой красоты должна быть девушка, чтобы смотреться достойно рядом с Марко. Позже, когда я переросла подростковые комплексы (худоба, длинные руки-ноги и прыщи – стандартный набор), мне стало даже льстить, когда нас принимали за пару и отчаянно мне завидовали. Что там! Я даже стала откровенно этим пользоваться, чтобы досадить какой-нибудь заносчивой девчонке или вызвать ревность в парне, который мне на тот момент нравился, благо Марко мне в этом охотно подыгрывал.