Страница 70 из 100
Ворон возмущенно каркнул и кивнул. Джереми кивнул ему в ответ и посмотрел на небо: день понемногу начинал клониться к закату, а оставаться на ночь в этом потенциально опасном месте не хотелось.
– Я сейчас перемещусь и захвачу тебя с собой. Идет? – надеясь, что ворон не тупеет с потерей возможности говорить, спросил Джереми.
Ворон вместо ответа распахнул тяжелые крылья и снова запрыгнул к нему на плечо. Длинные когти вцепились в кожу с такой силой, что оставили на рубашке – да и на теле тоже – дырки.
Появился Джереми за много километров от Северного леса, в котором они с Нитой провели целый месяц. После своего преступного похода за припасами Джереми, как и планировал, заглянул в деревушку на побережье. Ранней весной здесь не было ни туристов, ни прочих любителей погулять, да и на всю деревню осталось от силы четыре старушки и один сильно пьющий дедок.
Спрятавшись в пространстве, Джереми обошел всю деревню и наткнулся на небольшой полуразвалившийся домишко, стоявший в отдалении от всех остальных. Стены и крыша у него были на удивление крепкими, а вот внутри развалилось все – и межкомнатные перегородки, и кое-где даже полы, прогнившие под затопленным погребом.
Но ненадолго здесь остановиться было можно, а потому и сейчас, с вороном в нагрузку вместо Ниты, Джереми переместился на побережье, совсем рядом с домом. Попадаться на глаза местным он не хотел, чтобы не привлекать ненужного внимания. Вряд ли одичавшие уже, наверное, старушки не заинтересуются непонятно откуда взявшимся подростком без родителей.
Устроившись в углу просторной комнаты, Джереми вытащил из сумки два одеяла и подушку. По закону подлости подушка и одно из одеял принадлежали Ните, но менять их на свои Джереми не стал. Напротив – от знакомого легкого пряного запаха ему стало намного спокойнее. С наслаждением уткнувшись носом в подушку и закутавшись хорошенько в одеяло, Джереми тоскливо вздохнул. Сердце у него было не на месте, но поддаваться эмоциям он себе строго-настрого запретил.
Ните, в конце концов, не поможет, если он будет истерично рыдать тут в затопленном погребе. И выдумывать различные ужасающие сцены с участием захваченной врагами Ниты тоже не стоило – панике поддаваться не хотелось еще больше, чем плакать от безысходности.
Ворон порхнул на балку, оставшуюся от второго этажа, и что-то проскрипел по-птичьи, укладываясь спать. Джереми мысленно поразился тому, что птица собралась спать практически днем, но в итоге в теплоте одеяла его самого разморило настолько, что он тоже уснул.
***
– Эй, птенец, – раздался знакомый скрипучий голос. – Птенец, просыпайся. Птене-е-е-е-е-ц!
Как оказалось, у ворона были еще и вокальные таланты – выл он исключительно мерзко, и Джереми, первые минуты умудрявшийся дремать дальше, не выдержал.
– У меня имя есть, – огрызнулся он вяло, растирая лицо ладонями.
– У меня тоже, – не смутился ворон. – Но ты что-то не слишком им интересовался, – ехидно заметил он.
Джереми снова устыдился своей черствости. Эта чертова птица заставляла его краснеть за свое поведение каждый раз.
Джереми сел на своей импровизированной постели и глянул в черневший провал окна. Судя по темному небу, на котором сверкали звезды, стояла глубокая ночь. Возмущаться бесцеремонной побудкой Джереми не стал. Ворон, наверное, разбудил его, как только обрел способность говорить, не просто так же ему не спится ночью. И как только нашел его в темноте-то? Насколько Джереми помнил, вороны по ночам ничего не видели, как и большинство дневных птиц.
– И как тебя зовут? – подавив зевок, поинтересовался Джереми, доставая из сумки бутыль с водой.
– Амикус, – скромно склонив голову, сообщила птица, наблюдая за тем, как Джереми в почти кромешной темноте двигается к погребу.
Джереми, опустившись для удобства на четвереньки, нашел дыру, в которую превратился подпол, и быстро ополоснул лицо водой. Подумав, он нагнулся пониже и вылил немного воды на голову – хотелось освежиться, тем более что неизвестно еще, когда в следующий раз удастся хоть что-нибудь помыть. Океан, конечно, рядом, но кто знает, что будет дальше?..
Ворон терпеливо дожидался его возвращения. Джереми, возвращаясь в потемках, был даже удивлен такой его кротости. Впрочем, тайна была раскрыта, едва он добрался до постели: ворон, без зазрения совести распотрошивший его сумку (причем, зараза, умно поступил – перевернул оставленную открытой сумку, а не залез в нее), жадно поедал орешки из разодранного пакетика.
Джереми недовольно глянул на разорителя, но промолчал. Вооружившись пакетиком печенья, он приготовился слушать историю дальше.
– Почему ты иногда не можешь говорить? – спросил он, когда молчание затянулось.
Амикус, доедавший орешки, укоризненно посмотрел на него, но от еды временно отказался. Терять драгоценное время на какую-то там пищу было страшной расточительностью.
– Гордон долгие годы изучал особенности своего дара. Пытался понять, как так выходит, что он понимает животных. В конце концов он что-то придумал и побежал искать ритуалиста для осуществления своего плана, – без особого труда вспомнив, на чем остановился вчерашний разговор, продолжил свой рассказ ворон.
– И нашел Авидиса, да? – догадался Джереми, пока не понимая, впрочем, почему Амикус тогда явно недолюбливает этого ритуалиста.
Ведь он вроде как дал ему разум?
Ворон сердито встопорщил перья и оглушительно каркнул. Джереми поморщился – ночь была тихой, и этот звук вполне мог перебудить всю округу. Оставалось надеяться, что бабушки и дедушка-алкоголик к старости стали глуховаты.