Страница 1 из 100
Еще глядя в окно своей крохотной комнатки на искрящееся звездами небо, Джереми испытал почти мучительное желание оказаться на улице, и теперь был рад, что пошел на поводу у своих эмоций. Подумав об эмоциях, Джереми чуть помрачнел и попытался отвлечься на ворчливый шелест листвы – деревья плотно обступили его излюбленное местечко, надежно скрывая от чужих глаз.
Об этом балкончике, как ни парадоксально, знал мало кто из студентов. Джереми даже нескромно предполагал, что преподаватели о нем тоже не знают. Неизвестно, кто и зачем спроектировал этот балкон – учитывая, что выхода на него из здания не существовало. Расположенный на внешней стороне невысокой башенки, он, по сути, представлял собой невесть как вырубленную в здании площадку, на которую добраться можно было только по достаточно широкому парапету. На сам парапет легко было влезть с галереи, соединявшей две башни между собой.
Сам Джереми наткнулся на этот балкон года четыре назад. Он любил периодически бывать в одиночестве, а огромный университетский городок тому не способствовал. Всем известные укромные уголки тоже не подходили – Джереми был единоличником, и делить с кем бы то ни было свое убежище не хотел.
Совсем рядом вдруг послышались шаги, и мгновением спустя на парапете показалась чья-то почти невидимая в темноте гибкая фигура. Джереми хмыкнул и подошел ближе, протягивая руку.
– Опять ты здесь, – заметила Нитьен, легко соскакивая с его помощью на балкон.
Одетая во все черное, она сливалась с окружающей обстановкой с умелостью хорошего шпиона.
– Не боишься, что поймают? Давно не получал наказаний? – продолжила тем временем Нитьен, ничуть не смущаясь тому факту, что и сама бродила ночью по улице, что было, разумеется, строго запрещено правилами Академии.
– А сама-то? – отозвался Джереми, облокачиваясь на парапет и вглядываясь вдаль.
С этого балкона открывался великолепный вид на город, расстелившийся внизу – там горели огни фонарей, и даже можно было разглядеть ярко вспыхивающие неоном вывески. Сам город, впрочем, спал, лишь изредка по улицам прокатывались редкие автомобили.
Нитьен хмыкнула и села на парапет, перекинув ноги наружу. Джереми с легким беспокойством посмотрел на нее, не слишком довольный подобным безрассудством, но поучать не стал.
– Учитывая, что часть зверей в зверинце ведет ночной образ жизни, а я пообещала пообщаться с ними, но забыла уточнить, когда именно это сделаю... А еще я на хорошем счету у сэры Фири...
– То у тебя есть легальное разрешение шляться по ночам, – понятливо закончил Джереми.
Нитьен фыркнула на это его «шляться», но спорить не стала. Они замолчали, думая каждый о своем.
Джереми отчасти был даже рад, что Ните взбрело в голову заглянуть на балкон именно сегодня. Против нее его собственнические инстинкты ничего против не имели – Нита нашла это укромное местечко сама (не без помощь одной из птиц, впрочем), а потому Джереми пришлось делиться. А чуть позже оказалось, что общих тем для разговоров у них тоже хватало, и это несмотря на то, что с начала учебы они хоть и виделись, но толком не общались.
– Так что ты здесь делаешь? – вновь подала голос Нита, некоторое время чутко прислушивавшаяся к ленивому уханью сов, расположившихся на одном из ближайших деревьев.
Джереми, расслабившийся было, поморщился. Говорить об этом ему не хотелось, но и отмалчиваться было глупо. Тем более что Нита могла понять его, как никто.
– Уже, – Джереми мельком глянул на подсветившийся циферблат часов, – час как я справил неполное совершеннолетие, – неохотно ответил он.
Нита взглянула на него понимающе и сочувствующе одновременно. Она знала, что это значит, не понаслышке. Из их курса только они двое до сих пор не обзавелись фамильярами. И если Нитьен, которой до неполного совершеннолетия – семнадцати лет – оставалось два месяца, еще старалась не унывать, то Джереми, весь предыдущий день безуспешно прождавший чуда, был в состоянии, близком к отчаянию.
– Не расстраивайся, – Нита спрыгнула с парапета на балкон и подошла поближе, ободряюще хлопнув Джереми по плечу. – У тебя хорошо развитые способности, ты совершенно точно маг, а маги без фамильяров не остаются, – утешила она.
Все это Джереми слышал и раньше; так говорила врач, к которой его направили от Академии, так говорил куратор его курса и даже несколько одногруппников... Но легче от этого не становилось. Тяжело было ощущать себя ущербным по сравнению с остальными студентами, многие из которых уже в тринадцать или четырнадцать лет обрели фамильяра.
Не говоря уже о том, что без фамильяра силы мага были нестабильными. Пока Джереми на себе этой нестабильности не ощутил, но он четко знал, что некоторым его однокурсникам дается куда более сильная магия, чем ему – просто потому, что рядом с ними фамильяр.
Джереми всегда с легкой завистью слушал рассказы приятелей об их встречах со своими зверями. Фамильярами становились абсолютно любые существа из животного мира (кроме магических, конечно), и никто не знал, по какому принципу они «выбираются». Впрочем, выбором это назвать было сложно.
Просто все знали, что маг и его фамильяр обязательно встретятся – так или иначе. Судьба сведет даже тех, кто родился на разных концах света. Такое было с Крисом, одним из приятелей Джереми. Его фамильяром оказалась родившаяся на далеком севере пума. Зверь каким-то чудом оказался на корабле, идущем в их королевство, а после прибытия сбежал, наделав шуму в городе. Человеческая полиция уже собиралась пристрелить дикое и опасное животное, когда поблизости очутился Крис. Вцепившаяся ему в руку зубами пума, конечно, не слишком его поначалу обрадовала, пока он не сообразил, что происходит. Таковы были непреложные правила установки связи с фамильяром – зверь должен был непременно пустить будущему хозяину кровь. А учитывая, что фамильяром мог стать абсолютно любой зверь – от хомячка до медведя, некоторым магам после установления связи приходилось долго лечиться.