Страница 48 из 100
– Зараза, – беззлобно поделилась впечатлениями Нита, садясь на своем покрывале. – А все эта погода чертова!
Джереми, уже полезший было за очередным фонарем в сумку, вдруг застыл на половине движения. Его лицо стало очень сосредоточенным – настолько, что это даже Нита заметила в окружающей темени.
А Джереми тем временем, что-то решив, бросил сумку и, схватив погасший фонарь, деловито двинулся вместе с ним к выходу.
На вопросы он не отвечал, сосредоточенно что-то бубня себе под нос, и Нита, выругавшись, последовала за ним. Для начала она, правда, накинула на себя свитер, куртку Джереми и плед.
Погода в последние дни действительно была кошмарной. Вернулись холода – будто и не весна была на улице, а самая середина зимы. Уже обрадовавшиеся было теплу звери и птицы прятались кто куда, но постоянно гулявшая по лесу Нита не раз и не два видела трупы замерзших животных. Неожиданный холод губил все живое, и даже трава успела пожухнуть, покрывшись инеем.
Естественно, о посиделках перед пещерой можно было благополучно забыть. Джереми и Нитьен не вылезали из теплых вещей, а вход в пещеру и вовсе завесили двумя пледами, стараясь сохранить тепло. Пледы, кое-как втиснутые между камнями, постоянно падали, и Джереми, как-то раз крепивший их обратно, в шутку предложил организовать дежурство.
Тогда стучавшая зубами от холода Нита в очередной раз помечтала попить хотя бы кипятку – что уж говорить о чае – и еще плотнее закуталась во все, во что вообще можно было закутаться.
Вот и сейчас пледы, отдернутые небрежным движением, с готовностью рухнули вниз, коварно кидаясь под ноги спешившей следом за Джереми Ните. Едва не покатившаяся по камням Нита испуганно ойкнула, но на ногах удержалась.
Джереми нашелся перед пещерой. Усевшись на валявшееся поблизости бревно, в которое превратилось давно рухнувшее дерево, он крутил в руках фонарь, нервно касаясь его то пальцами, то ладонью, а один раз даже приложил к нему ухо.
Нита, кутаясь в плед, скептически наблюдала за ним. Кажется, она начала догадываться, что он задумал.
– Будишь в себе артефактора? – съехидничала она, когда Джереми, явно не зная, с какой стороны подступиться, поднес фонарь к глазам и пристально начал в него вглядываться.
Джереми неодобрительно глянул на нее и, вздохнув, отложил фонарь.
– Я бы сейчас даже Миллу обрадовался, – буркнул он, дуя на озябшие ладони.
Нитьен присела рядом с ним на бревно и протянула варежки, которые невесть как оказались среди сворованных вещей. Слишком большие и явно рассчитанные на взрослого человека, варежки тем не менее нашли свое место и у них. Они были очень теплыми, пушистыми и мягкими, так что носили их Джереми с Нитьен по очереди, в зависимости от того, кто больше замерз на данный момент.
Отказываться Джереми не стал и с удовольствием нацепил рукавицы. Нитьен, одетая куда более продуманно для уличной прогулки, сунула ладони в карманы и нахохлилась, как воробей, пытаясь такой скрюченной позой сохранить тепло.
– Уверена, Милл бы не колебался, сдавая нас Авидису, – возразила Нита. – А устанавливать с ним связь... Фу, лучше сразу помереть, – передернулась она.
Джереми хохотнул, всецело разделяя ее эмоции. М-да уж, оказаться в одной лодке с Миллом им, к счастью, не повезло. В этом плане касающаяся ни в чем не повинных людей магия была продуманной и врагов, очевидно, «не скрещивала».
– Очевидно, артефакторика – активный дар. Но я не знаю, как он ощущается. А было бы неплохо им овладеть. Я бы как минимум зачаровал какой-нибудь греющий камень.
– И была бы у нас горячая вода, – мечтательно протянула Нита, моментально забывая обо всех нравоучениях, которые уже всплыли в ее мыслях.
Учиться магии самостоятельно, без наставника, она считала неправильным, хотя и понимала, что в данном случае выбора у них не было. И все же Нитьен боялась последствий и не хотела, чтобы кто-то из них пострадал, экспериментируя с силами, о которых они не имели ни малейшего понятия. Из ее головы все не шла та загоревшаяся от эмоций ветка. Вспоминая о ней, Нитьен каждый раз содрогалась от ужаса – а если бы она подожгла лес или, чем черт не шутит, Джереми (хотя это вряд ли, магия-то у них была общая, а хозяина сила не била) или содержимое их пещеры?! Стихийной магии вообще учат едва ли не с пеленок из-за ее опасности, а тут они – уже взрослые и ни черта не знающие об этом типе магии!
Артефакторика, конечно, казалась не таким травмоопасным видом чар, но неправильно наложенное зачарование вполне могло срезонировать с предметом и самоуничтожиться... А такие процессы в мире магии происходили непременно шумно и зрелищно.
Джереми, будто подстегнутый ее мечтательным тоном, снова схватился за фонарь, пытаясь подпитать его магией. У всех зачарованных вещей был так называемый «срок годности». И зависел он от количества изначально вложенной магии. В таких «конвейерных» предметах магии было мало, и работали они тоже недолго. После выхода из строя зачарованные вещи обычно относили в пункт приема, откуда они попадали снова к артефактору для подзарядки. Как правило, артефакты старались передавать тому, кто их зачаровал, но это было необязательно. Зачарования на такие простые однотипные вещи были одинаковыми, и зарядить артефакт мог любой.
И совсем по-другому дела обстояли с артефактами, создаваемыми в единичных экземплярах. Эксклюзивные артефакты, которые заказывали обычно исключительно состоятельные жители королевства, делались с куда большей тщательностью. Магии в них вливали столько, что артефакт мог проработать и двадцать лет. Но и стоил такой предмет столько, что можно было, наверное, три года кормить на эти деньги целую страну, учитывая, что маг-артефактор при этом выкладывался почти полностью и восстанавливался потом долгие недели. И, разумеется, у покупателя оставались контакты артефактора, чтобы в случае необходимости можно было добавить зачарование или перезарядить артефакт. И вот в таких предметах допускалось копаться только тем, кто их создал. Здесь плетение чар могло быть каким угодно, и ни один артефактор бы не решился нарушать целостность артефакта, созданного кем-нибудь другим.