Страница 47 из 100
Сам он с радостью бы забился в самую глухую чащу и плюнул оттуда на всех и вся. Нита фыркнула ему в плечо как будто одобрительно, явно поддерживая такое решение возможно выживших несчастных, которых, как романтично говаривал в своих дневниках Ассер, «коснулась магия».
Если бы кто спросил Ниту, она бы посоветовала магии держать свои щупальца при себе и не трогать кого попало.
***
Следующая неделя прошла почти спокойно. Даже далекие от комфортных условия их проживания уже перестали казаться такими уж ужасными. Непререкаемый закон приспособляемости – а человек действительно привыкал к чему угодно, было бы время – и на этот раз сработал без проблем.
И тогда же Джереми вдруг с удивлением понял, как много всего люди придумали чисто для своего развлечения. Они с Нитой жили, как какие-нибудь дикари-отшельники – только ели, пили и спали. И в целом жить так было, конечно, возможно, смерть им вроде как не грозила... Но без присутствия других людей, без общения и без милых сердцу мелочей – проекторов, магазинов и прочих столь любимых развлечений – было все равно тоскливо.
Почетная обязанность читать дневники сэра Ассера теперь пала исключительно на Джереми. Нитьен, верная своему слову, больше к ним и не притрагивалась, возмущенная цинизмом их автора. К тому же она считала, что все необходимое они уже узнали.
– Мы знаем, что мы не одни такие были и даже не первые, – загибая пальцы одной руки, перечисляла Нита, остервенело раскапывая палкой какую-то ямку. – Знаем, что теоретически можем творить любой вид магии и, наверное, нам бы попытаться научиться использовать эту силу. Боевая и защитная магии, я думаю, нам бы не повредили. Дальше мы узнали, что, скорее всего, нас вскорости обрадуют каким-то жутко важным долгом, который может стоить нам жизни и отбрехаться от которого мы не сможем. Неужели тебе еще чего-то недостаточно?!
Джереми боязливо покосился на палку, которой Нита воинственно на него указывала, размахивая ею в опасной близости от его лица, и спорить не стал. Нита порой была упрямее осла, и заставить ее что-либо сделать было практически нереально. Переубедить – возможно, но заставить – нет. А у самого Джереми попросту не находились достаточно весомые аргументы, способные показать Ните, что читать дневники может оказаться полезным. Если честно, и сам Джереми несколько разочаровался в сэре Ассере и во всей этой ситуации со связью в целом. Он бы предпочел, чтобы хотя бы раз в жизни сыр оказался бесплатным и не в мышеловке, но, увы...
Окончательно распалившаяся Нита с негодованием отбросила палку в ямку. Из ямки пошел дымок, и весело затрещавший огонь с готовностью сожрал сухую ветку. Джереми и Нитьен с одинаково вытянувшимися лицами наблюдали за тем, как язычки пламени доедают последние кусочки коры и постепенно затухают в пустой яме.
– Я даже не хочу этого видеть! – схватилась за голову Нита. – Мне теперь что, разозлиться нельзя?
Джереми машинально потер отмеченную руку. Метка никуда сходить не собиралась, и даже цвет ее не поблек. Зато связь становилась все сильнее, и Нита воспринималась иногда как часть собственного организма. Судя по тому, что периодически Нитьен будто бы угадывала его желания, с ней творилось то же самое.
– На стихийной магии можно ставить галочку, – пробормотал наконец Джереми, наблюдая за тем, как Нита засыпает последние угольки землей.
Короче говоря, теперь Джереми днями напролет заглатывал дневники и, если находил что-то интересное, рассказывал об этом Ните, которая его пересказы воспринимала куда благосклоннее, чем оригинальные тексты.
Сама Нита тоже читала, благо Джереми еще в первый день своего вынужденного единоличного общения с дневником притащил свою незаменимую сумку и выгреб из нее с десяток толстых книг.
– Я прихватил в магазине. Тут, правда, только немагические книги, но это лучше, чем ничего. И вот еще пара журнальчиков с кроссвордами, – прокомментировал он, выкладывая добычу перед Нитьен.
Вот так однообразно и спокойно, несмотря на положение разыскиваемых то ли преступников, то ли пострадавших, смотря как Авидис представил их прессе, и проходили дни Джереми и Ниты.
И длилась бы эта спокойная идиллия еще долго, если бы однажды вечером, захлопнув последний дневник, Джереми не принялся выдумывать приключения на их головы.
Сам Джереми, впрочем, не считал, что поступает неправильно или неразумно. Слова самой Ниты о том, что им бы не помешало знание боевой или защитной магии, глубоко запали ему в душу просто потому, что были действительно верными. Из них двоих сейчас только он мог хоть что-то предпринять в случае нападения. Как минимум он мог попытаться сбежать, переместившись или скрывшись в пространстве. И с любым мало-мальски серьезным врагом это даже прокатило бы. Но у них в противниках был Авидис, сильнейший ритуалист королевства с обширными связями, который мог запросто перекрыть им кислород и накрыть барьером. Если уж все королевство закрыли от несанкционированных перемещений несовершеннолетних, то какой-нибудь мелкий пятачок земли обработать будет несложно...
В любом случае, Джереми пытался мыслить поциничнее и полагал, что нужно хотя бы воспользоваться всеми преимуществами, которые дала им магия, раз их все равно ждет какая-то там самоубийственная миссия во благо человечества. Иногда Джереми очень жалел, что не вырос эгоистичным негодяем – тогда он бы без зазрения совести пустился во все тяжкие, опровергая выражение «перед смертью не надышишься».
Пока он обдумывал все эти важные мысли, Нита, развалившаяся на своей уже давно переехавшей поближе к Джереми постели (так было почти не страшно спать и разговаривать перед сном тоже было удобнее!), опасливо косилась на него, не зная, что он там еще задумал. Одновременно с тем она тоскливо думала о том, что убила бы за что-нибудь горячее – неважно, чай это будет или суп, лишь бы было. Всяческие консервы это, конечно, хорошо, но организм требовал теплых блюд посложнее.