Хозяйка Тихой долины

Севериан покачал головой, — Что ж она делает?! Из рук мужчины наедине кубок принять?!

Мира стрельнула из-под медной чёлки сияющим опаловым взглядом и на приятном овальном лице снова поселились смешливые ямочки… И взгляд… Севериан решил, что такого тёплого и искреннего взгляда он ещё не встречал. В одни глаза смотришь — как в стену: ни мысли, ни ответа, ни шевеления чувств; будто и человека перед тобой нет. О другие уколешься, хоть под ними и льстивая улыбка слуги. Третьи — как омут несравненной Адалии, затягивают, опустошают. А эти — согрели, обняли душевным теплом. Севериан привык смотреть людям в глаза. Глаза не лгут, как язык. И эти, опаловые, ему рады.

Кубок в ладонях поманил теплом, и Севериан с удовольствием глотнул горячий отвар, а из-за спины донеслось:

— Здравствуйте, благородный Севериан.

Да что ж такое! Кто предупредил? Как?! Посланник короля обернулся и обругал себя: как же можно было так обмануться. Сердце заторопилось: вот она, ведьма — в чёрном. И облик хозяйка Тихой долины выбрала соответственно случая: пониже короля, его же глаза — серые, безмятежные, словно холодная туманная пропасть, уверенные. Поразило рыцаря и сходство с покойной младшей сестрой суверена — с её портретом: такая же белокурая, та же фамильная красота, которую король на старости обернул в знатный слой сала. Только принцессы нет. Больше двадцати лет, как нет. А ведьма… Зачем приняла её облик? У неё совсем ничего святого? Почему жива ещё, если добрые селяне правду рассказывают о покойной принцессе? Почему ведьму не подняли на вилы?

Севериан похолодел от накатившей злости, но остался собой. Неважно, как ведьма узнала о его визите. Он посланник, а значит, не имеет права на собственные суждения. Тёплый кубок перекочевал в левую руку, и кулак правой прижался к ледяным медным пластинам на кольчуге. К сердцу. И тёплая зала вслушалась в его усталое:

— Мир вам, госпожа. Я полномочен донести королевскую волю.

— Что ж, благородный рыцарь, — ведьма прошла мимо и бросила за спину: — Полномочны, значит донесёте. Как его высочество?

Высочество? При чём тут принц? Севериан обернулся вслед за хозяйкой крепости, а та, как ни в чём не бывало, опустилась в кресло подле стола. Показала на соседнее. Но пристало ли посланнику короля принимать приглашение? Севериан смутился: волю короля гонцы доносят не мешкая, а не в приличия играют. Не рассиживают. И не важно, простой ты гонец или сам мастер королевской стражи.

По зале раскатилось тихо, властно и ласково ведьмино:

— Барон, вы три дня без сна. С ног валитесь. Если рухнете здесь. В кольчуге. В поножах. При оружии. Вы видите здесь кого-нибудь, кто потащит вас на кровать? — в голосе хозяйки замка Севериану почудилась пресыщенная властью усталость. А эхо зала продолжает гладить загривок: — Присядьте. Я дозволяю.

Дозволяет она. Ноги сами собой понесли рыцаря в кресло. Усталость устроила поудобней на расшитых подушках. Дозволяет она. А ведь сел. Рыцарь расстегнул плащ, скинул его на высокую спинку кресла. Против ли воли? Севериан растерялся — в боях ни разу, а здесь… В сонных мыслях всплыло короткое «Веста». Вестариана. Веста. Сестра короля и ведьма сплелись в один образ. Но, ни король, ни уж тем более покойная Вестариана никогда не допустили бы такого: деви́ца и женщина, одни принимают ночью мужчину. Недозволительно. Постыдно! Да и сколько ведьме, десятка три зим? А принцессы уж почитай четверть века как нет. Севериан тряхнул головой, поудобней устроился на расшитых подушках кресла и нехотя собрался с мыслями. По этикету хозяин крепости должен дать знать, что готов слушать послание. Поэтому Севериан повторил:

— Госпожа, я должен передать…

— Вы же знаете моё имя, — перебила хозяйка и настойчиво хлопнула в ладоши… Нет-нет, поправился Севериан, не в ладоши. Ладонь о ладонь — это смерды. А она — так аплодирует король, пальцы хлопнули о пальцы. Откуда у неё эта манера? И… «Веста»… Откуда этот дивный запах печёных яблок? «Веста». Севериан оторвался от созерцания ладоней хозяйки, решил: всё-таки кисти намекают на возраст даже у ведьм. Ей больше трёх десятков?

Мир вокруг стола пошёл крупной рябью: закружились бесплотные тени, наполнили скатерть блюдами с дичью, мясом, фруктами, и ведьма грустно улыбнулась, — Вы знаете моё имя. Вспомните.

Барон шарахнулся от теней. Тряхнул головой — а их уже нет. Привиделось? Вспомнить имя?

«Веста».

Севериан признался:

— Так звали сиятельную сестру короля, — выговорить укороченное имя не повернулся язык. Как можно? — И я должен передать… Я должен… — дразнящие запахи взявшихся невесть откуда сыра, мяса, жар камина в недрах скалы под крепостью, кружащее голову хихиканье за спиной, аромат горной розы… Севериан потерялся, вздрогнул от шёпота у самого уха:

— Мы с тётушкой себя не простим, если посланник короля заснёт голодным. Это же не прилично. Не вкусно.

Не вкусно?