Вляпаться в куклы

Карси поперхнулась, – она думает, я живу на четвёртом. Ч-чёрт, что за бред?

–Карси! – рявкнуло снизу.

–А если не зелёный? – ой как туда не хочется.

–Значит, ваша светлость с кем-нибудь столкнётся. – И Карси почувствовала, как холодеют от страха ладони. Душа сжимается в комок то ли от паники, то ли азарта. Подумала, – Чёрт, и почему я-то светлость?

–Карси! Дохлый бот. Живей!

Они сумасшедшие, – наконец решила Карси. – Точно сумасшедшие. Все!

Кольцо вспыхнуло зелёным, и Карси решилась. Хочешь, не хочешь, а уговор есть уговор. Нет. Как его? Контракт? Для мелкой – всё что угодно. С такими мыслями юная воровка встала и закрыла глаза. Взмолилась Сойрис.

–Карси! Д-дохлый бот! – взвизгнуло снизу и Карси шагнула в пустоту. Три тихих шелеста перекрытий, вспышки ламп и каменный пол мягко коснулся подошв.

–Ну и трусиха. Выходи-выходи. – Эли потянула за локоть и Карси открыла глаза: огромный холл такого же землисто-бледного цвета, как её отмытая кожа. Блестящий отражениями ламп тёмно-коричневый пол с узором цвета старого красного кирпича. Регистратор в синей жилетке за стойкой и входы порталов. Кругом снуют люди: одежда опрятна. Не рваная. Даже не штопанная. Чистенькая.

–Так, – Эли одёрнула курточку. – Пошли.

–А?

–Дохлый же бо-от, – медленно выдохнула. – Ладно, тебя надо всему научить. Пока просто иди рядом и помалкивай. Если появятся вопросы… – протянула руку к шее Карси и провела пальчиком по воротнику вниз. Карси пискнула от неожиданности: голову сверху охватила серебряной полумаской до кончика носа. Эли продолжила, – появятся вопросы, спрашивай тихо. Я услышу. – И приоткрыла свою маску. Шепнула, – идём.

Карси поплелась следом. Озираясь по сторонам, задумалась: как ни странно, маска вовсе не мешает смотреть. Слишком яркое притеняет, тени высвечивает, позволяя видеть сокрытое. Карси просияла: так вот как Эли догадалась о помощи в трущобах. Предположение было не из плохих, но, задумавшись, Карси нырнула за Эли в дверь и нос к носу столкнулась на улице с упитанным дядькой в серо-оранжевом комбинезоне. Тот шарахнулся в сторону.

–Простите, – пискнула Карси отскакивая. Но тот почтительно склонился, и Карси прочла в серых глазах толстячка мимолётный испуг. Он улыбнулся, залебезил, уступая дорогу:

–Ваша светлость, – и ведь так беззлобно, а в маске буркнуло Элино:

–Ты ему еще в ножки бухнись. Догоняй. – Карси, выругалась про себя на ноющий бок и трусцой припустила за аристократкой. Протолкалась в толпе: по случаю тёплого денька прохожие в тёплых лучах пошире распахнули пальто и куртки, а Карси припустила прихрамывающей трусцой мимо мелькающих хмурых, улыбчивых, задумчивых, расстроенных, одухотворённых лиц. Уж что-что, а читать эмоции по глазам Карси умела. Обычно изливаются злоба, страх, ужас – в трущобах всегда одна песня, а тут эмоции разные. Чёрт побери, здесь же здорово! Широкие улицы, огромные дома, освещение. И эти, как их, глайдеры скользят над чёрной гладью дороги: мятые, новенькие, царапанные, с лущащейся краской, а иногда с иголочки. Они разные! Они есть. Карси задумалась: если у них есть вот всё это – всё-всё, – да ещё работа, есть дом, – уж в чём в чём, а в этом, с их огромными зданиями, Карси не сомневалась, – то чего им грустить. Вокруг-то взгляните! Впервые в жизни Карси не чувствовала себя в толпе словно окружённая ежом из стилетов. Впервые толпа не колола ненавистью и злобой. Карси догнала Эли у края дороги. Замерли, и через секунду сверху упала тень. Карси отступила на шаг в изумлении: ярко-вишнёвый вытянутый глайдер с тихим шелестом мягко опустился к ногам: блестящий, словно сплюснутая кость до блеска доведённая языком отчаявшейся голодной дворняги. Бок глайдера выдвинулся и, облизнув дверьми крышу, под оценивающие прицокивания толпы открыл бежевые пассажирские сиденья. Эли привычно нырнула внутрь. Одарила замерших людей добродушной улыбкой из-под полумаски и поманила Карси. Та тоже попыталась изобразить грациозность – играть, так играть, ей же платят. Но, чёртова маска! То ли голову с непривычки мало пригнула, то ли плечом не рассчитала… Да мало ли, может просто грациозности не хватило, а по толпе побежали смешки, когда, потирая плечо, Карси устроилась в мягком кресле.

Дверь бесшумно закрылась, выключив звуки улицы. Эли распорядилась непонятно кому:

–Площадь Юстиции. Живо, – и Карси плавно вдавило в кресло. Вокруг понеслись огромные высокие дома из стекла, бетона, блики света, шелест пролетающих навстречу глайдеров, вывески. Через широкое лобовое стекло кажется: весь необъятный город хочет ввалиться внутрь, влезть в мозг. Кажется, ни одна деталь не хочет быть не увиденной, пропущенной, не оценённой. Карси оторвалась от зрелища, повертела головой и убедилась, что кроме неё и Эли в салоне никого, но кто-то же выполняет тихие распоряжения аристократки:

–Перчатки. – Между креслами открылся подлокотник и Эли подцепила черные, расшитые, как и курточка, перчатки. – Еще одни. – И подхватила вторые. – Надень, – протянула пару Карси и двойник послушно натянула, стараясь не наставить затяжек на тонкой ткани огрубевшей кожей пальцев. Эли еще раз пробежалась взглядом по Карси. Кивнула, – пойдёт.

В тишине глайдера обострённый слух Карси уловил тихий доклад в маске аристократки:

–Эли, мы на месте.

Карси закрутила головой:

–Кто на месте, ваша св… – подавилась светлостью от резкого поворота маски. Протянула, – Э-эли?

Аристократка изумлённо уставилась на спутницу:

–Ты услышала?

–Да, ваша-а… Эли.