Тень

На каждой салфетке модели погрузчиков, грузовиков, а это.. это... – Тэра силится вспомнить, она точно видела это в детстве в музее. – Отборный… нет… Отбойный мо-ло-ток. Вот.

Напротив каждого рисунка цены. Значок древней валюты всё равно не понятный, ясно одно – дорого. Что делали с этими салфетками? Отрывали по одной в столовой и раскладывали? Это же глупо. Кто в столовой будет покупать погрузчики? А пользовались ли салфетками те, кто мог себе позволить купить?

Странные салфетки, подумала девушка, и наудачу подцепила здоровенное «Сервисное обслуживание. ГиперСупер-G+». И-и-и… Да! В этой склеенной стопке – схемы. Схемы этого раритетного ГиперСупер. Тэра осторожно листает хрустящие салфетки и всматривается. Вот она – репродукция. Даже не трехмерная, не голографическая. Но, точно, её пра-гоблюша. Повертела в руках стопку странных полезных салфеток и двинулась к меднёной ноге погрузчика – работа ждёт. В голове вертится, – зачем было всё рисовать на салфетках? Что, в инфокристалл сразу нельзя было... Эх, люди-люди.

В спину окликнули:

–Госпожа Лешер?

Тэра обернулась. Сзади юношеским лицом преданно смотрит стюард-андроид и протягивает маленькую коробочку.

–Ваш диагност.

Стопка странных салфеток улеглась подмышку. Девушка подхватила коробку и вскрыла. На синем транспортировочном геле покоится тонкий браслет. Совсем не такой, как привыкла. Последней модели. Удобный, стильный. Тэра даже не мечтала о таком у Бульдога. Да и позволить себе его он не мог.

–Что-то еще? – осведомился андроид.

Тэра качнула головой, а сама не отрывает взгляд от новой игрушки.

–Если что-то понадобится, не стесняйтесь. Мой номер Z-37. – Андроид развернулся и начал протискиваться вглубь склада. Номер Тэра запомнила, хотя понятно, что Z-37 всего лишь ссылка для центрального мозга, которая напомнит ему о круге задач. Какого из андроидов он пришлет – неважно. Всё равно их не различить.

Браслет диагноста лёг на тонкое запястье. Узкая полоска мягко охватила кожу и мигнула тёмно-синим. Над предплечьем высветилось голограмма меню.

–Ну что, приступим? – Тэра привычно взлетела по выдвижной лестнице на плечо погрузчика и осмотрелась из-под потолка: стальные головы, крыши, манипуляторы. Даже стволы боевых дронов. В дальнем углу нашарила кучку техников, пару людей в чёрно-серой армейской форме и апельсиновую тушу около чёрного диска развороченного дрона. Рубико неторопливо помахивает ластами, что-то объясняет Торопыжке. Тот кивает, картинно поглаживает подбородок.

–Ох, и пижон, – добродушно хмыкнула Тэра и уселась на меднённую сталь. Подергала ворот комбинезона, чтобы хоть как-то унять зуд опаленной пустыней кожи. Вздохнула и тонкий палец с исцарапанным ногтем начал быстро листать стопку салфеток. Изучая схемы, изумрудные глаза становятся все шире: у этого G вообще нет органической части. Его разработчики вообще не догадывались, что такое органический мозг?! Это же безумие! Он думал, – Тэра даже цокнула языком от досады, – он думал древним шестнадцатиядерным процессором на полупроводниках. Досадливо сморщилась, – вот убоище, что ж за тормоз тебя слепил. – Вздохнула и привычным движением откинула сервисный люк на плече гоблина. Нырнула. Беглый осмотр показал, что питание в порядке. Даже нашлись цепи самодиагностики. Мёртвые правда, но ничего. Девушка стукнула по браслету в надежде выловить щуп. В ответ тонкая полоска сверкнула с запястья красным лучом и выпустила ворох змеек. Тэра поднесла стопку салфеток под луч сканера, тот считал древний штрих-код. Недовольно пискнул, переварил. Не понял. И змейки наудачу потянулись к диагностическому разъёму. Ощупали. Прилипли к контактам. По голограмме побежал рисунок цепей, схем. Мозг браслета ищет, за что зацепиться. Пытается прозвонить схему. Составить карту цепей. Беспомощно стучится в G+, пытаясь разбудить несуществующий мозг. Несколько попыток грустно попискивал и наконец сдался – втянул щупы. Вежливый голос с запястья сообщил: «Замените мозг».

–Чей?! – Тэра досадливо шлепнула по щеке. Палец девушки быстро листает схемы на голографическом экране браслета. – Как-то же эта штука без мозга работала. – Пришлось возложить последние надежды на истрепанную стопку салфеток. Беглое пролистывание показало: физически считанные диагностом схемы совпадают с салфеточными. Но некоторые участки отсутствуют. Гоблиновская самодиагностика молчит, а значит остаётся одно – все белые пятна на схеме проверить вручную. Как там говорил Торопыжка? Конюшня Авгия? Тэра перевела диагност в другой режим и вскрыла первую сервисную панель с раритетным полупроводниковым процессором.

Время летит, Торопыжка снизу кричал – звал на обед, а Тэра упорно ковыряется. Даже не заметила, как освещение притухло, стало тише. Время неумолимо заканчивается, и вариантов почти не осталось. Удалось запустить древний процессор, знатно распотрошить рем-комплект. Даже ожила собственная диагностика гоблина. Но что-то постоянно возмущает систему. Щелкает автомат защиты и процессор аварийно отключается.

–Всё, – Тэра утерла пот. Нет больше вариантов. И рабочих запасных плат больше нет. Для музейщиков насовали всякого издохшего хлама. Ведь всем без разницы, что под стеклом на витринах лежит.