Тень

В ответ костюм скроил скорбную мину на непримечательном лице и пожаловался:

– Есть у меня на борту погрузчик третьего класса, барышня. Музейный раритет, можно сказать. Почините к вечеру – возьму. Если нет...

Тэра не дослушала – уже готова расцеловать флегматичного дядьку, вскрикнула:

– Починю! Обязательно починю.

– Если нет, хоть в официантки сгодитесь, что ли.

Костюм повернулся, вошел в прохладный салон, а Тэра недоуменно переглянулась с сержантом, скользнула следом, и Эрвин помог стюарду задраить посадочный шлюз.

Костюм покрутил головой, что-то обдумал и ткнул пальцем в направлении кормы:

– Столовая там, каюты тоже.

Тэра недоуменно обернулась на голос костюма, но поздно – чиновник заторопился по коридору. Пришлось кричать в след:

– Эй, а где погрузчик? Чинить?.. Э, алё?!

– Когда ляжем на курс, барышня, – донеслось приглушённо, и костюм свернул за угол. Буркнул себе под нос: – Смелая и безрассудная. Хорошо.

Девушка недоуменно пожала плечами: определенно, костюм странный тип.Даже плечами передёрнула от волнения, а Эрвин улыбнулся:

– Ну что, красавица, пора подкрепиться?

Тэра пошарила в карманах. Плакать? Смеяться? Есть ли хоть крона на счету в объединённом банке? Бульдог, конечно, гад ещё тот, но на складе хоть была бесплатная столовая. А здесь?

Эрвин весело хмыкнул над ухом волшебное «угощаю», Тэра вздохнула и с неохотой поплелась следом за спасителем. Ей казалось, что все идущие мимо провожают её осуждающим взглядом. Зачем пошла? С первым встречным? В коридоре стало неуютно от чужих взглядов. Тэра, как будто извиняется перед кем-то, шарит взглядом по полу...

Вдруг у самых дверей столовой как укололо:

– Подвинься, красавчик.

Тэра ушам своим не поверила: оторвала взгляд от вылизанного пола, нашарила нагловатую полуулыбку под выбеленной пижонской прической, внимательные серые глаза... и коридоры лайнера взвизгнули диким:

– Торопыжка!

Тэра повисла на тонкой шее программиста, вцепилась в его сиреневый пиджак, заулыбалась:

– Торопыжечка, милый...

– Ой, лапочка, ты же мне всё реноме подизмочишь, – Торопыжка нежно обнял подругу. Постарался не запутать в буйных кудрях девушки два рожка мороженного, а Тэра отстранилась с широкой улыбкой, зашептала:

– Торопыжечка, миленький, как ты здесь... ты же на складе... Бульдог... Спасибо... Как ты сюда…

– Тэ, лапонька,– хмыкнул программист, – мысли складно, не то мой гениальный процессор взорвется.

Тэра хихикнула:

– Что ты здесь делаешь?

– Выгонишь? – Торопыжка протянул ей прохладный рожок мороженного, признался: – Тебя встречаю... Хммм… – второй рожок деликатно остановился у носа сержанта. Эрвин, не долго думая, подхватил, вгрызся, а Торопыжка, нисколько не смущаясь снующих пассажиров, улыбнулся незнакомцу и мурлыкнул:

– Тэ, что с тобой за симпатичный мальчик?.. Милый, ты кто?

Эрвин поперхнулся. Краснея, попытался всучить мороженое назад, горло перехватило. И Тэре на секунду показалось, что Эрвин улыбается старому другу. Всего на секунду…

…Программист мило улыбнулся, взял свободную руку Тэры в свои, прижал к груди и окутал елейно игривым:

– Он просто красавчик, милая. Поделись... где нашла? – серые глаза Торопыжки не отрываются от загорелой кожи сержанта.

Эрвин закашлялся, тыча мороженым. Не найдя понимания у выбеленного пижона в сиреневом, протянул рожок Тэре. Та хихикнула и сцапала добычу.

Торопыжка развернулся к сержанту, повёл пальцем по вороту его плотной армейской рубашки и представился:

– Я, Клотар, милый. Клотар Арчик.

Эрвин опешил, а программист огорошил:

– Но все зовут меня Торопыжка.

Тэра оживилась:

– Кстати... А почему? – в её изумрудных глазах впервые за последние дни сверкнул интерес, а Эрвин шагнул назад от замершей парочки и признался:

– Вот вообще неинтересно. Вообще.

– Разве я тебя обидел, милый?

Эрвин дернулся и быстрым шагом унёсся в столовую.

Клотар и Тэра переглянулись. Она смущенно хихикнула, он прыснул смехом, и девушка наконец решилась:

– Слушай, Торопыжка, а ты правда... ну... этот…

– Ай, лапочка, тебя действительно интересуют подробности? – Торопыжка жеманно провел пальцем по своему подбородку, будто расправил невидимую эспаньолку, и Тэра залилась густой краской, спросила: