Тень

– Торопыжка!

– А?

– Я тебя люблю!

– Да упаси боже, – даже по радиоканалу Тэра почувствовала, как замерла пилочка в ухоженных пальцах спасителя.

Неудачливый техник модели «сопротивляющийся судьбе будущий трупп» перевалилась за гребень бархана и с визгами заскользила на животе вниз. Странный чёрный жук с вонючим комком отскочил от волны песка из-под ладоней, хрустнула под локтём невесть откуда взявшаяся корявая ветка, и Тэра, отплевываясь, затормозила у маленького холмика в ложбине между барханами. Пальцы техника торопливо разгребли обжигающий песок, откинули прохладный и обняли ручку двухлитрового термоса – полного! Тэра благодарно хихикнула:

– А ты, я смотрю, любишь насосаться в прогулке.

– Ну, дорогуша. У каждого свои причуды… а звёзды, они красивы.

Два литра воды! Два! Тера возликовала в душе: почти спасение! Почти. Обняла прохладный термос, как самое ценное в палящей пустыне, и спохватилась:

– Подожди, Торопыжка. Так что ты говорил про три часа?

– Там четверть часа будет загружаться челнок «Иствика».

– Иствик? Это ж сырьевики, – насторожилась Тэра. – И вообще, где я, и кто Иствик?.. Что они вообще тут забыли?

– Ай, лапочка, ты у них сама уж спроси, с какого перепугу в эту дыру сунулись. В общем, у них, наверняка, есть несколько вакансий. Можешь попытать счастье. Но помни: ты не одна.

Тэра поднялась с песка и вытряхнула из волос песок. Буркнула:

– В смысле, не одна?

– Пять миль, – напомнил программист, – три часа, и один шанс на всё. А желающие обставить тебя, Тэ, уж поверь мне, найдутся. Незакрытая в течении дня вакансия у Иствика – как премия у Бульдога.

– Так у него вообще премий нет… Торопыжка?..

– Погоди. Вакансии инженеров на всех складах ночью разом закрылись, так что ловить тебе здесь нечего.

– Кто бы сомневался, – хмыкнуло в ответ. – Торопыжка, что у Иствика за вакансии?

– А тебе уже не всё равно, лапочка? Дуй, давай.

Судя по тихому шороху из клипсы, пилочка отправилась в путешествие по ногтям. Клотар отключился, а Тэра припустила через барханы: большие, маленькие, широкие. Она соскальзывала и продиралась, бежала мелкой рысью по гребням. Жалкая тень иссушенных акаций служила ей коротким привалом. В тени Тэра жадно пила. Вытряхивала песок. Вопила. Махала проносящемуся высоко в небе транспорту, пытаясь привлечь внимание. И снова бежала. Шла. Ковыляла в палящем зное. Её тень становилась короче, тонкий чёрный комбинезон пёк нещадно, и остатки воды ушли издыхающей струей на голову и раскаленные плечи. Жгущий песок набился в ботинки. Природа будто бы издевалась над ней, наверное, даже маленькие ящерки посмеивались из-под выветренных камней, глядя на качающуюся, бредущую смертную. И так продолжалось вечность…

Шаг.

Ещё шаг…

…Ноги заплетаются, но Тэра идёт. Идёт и слушает ветер, слушает шум в ушах, переставляет ватные ноги и вглядывается в переливающийся в мареве космопорт: вот он, рукой подать, и там есть вода. Тэра потянулась навстречу, мираж дрогнул, исчез, а сил не осталось даже на любимое «чёрт». Вой ветра усилился, струя горячего воздуха сбила девушку с ног, и Тэра покатилась вниз, распласталась у подножья бархана, и даже заплакать на обжигающем песке сил уже не осталось. В голове звенит: «Двадь куддастая!», – а руки Тэры беспомощно комкают раскалённый песок, и хочется только одно: из последних сил выкрикнуть: «Не дождёшься!»

Тэра обещала вытащить родных из гетто. Обещала.

«Двадь куддастая!»

Обещала!

– Эй, ты жива там?

Превозмогая обжигающую дурноту, Тэра оторвала щёку от раскалённого песка и повернула голову на голос – странный расплывающийся мираж перед смертью. Что может быть бо́льшей насмешкой, чем парень в армейском белом, бредущий по склону холма в этом пекле? С флягой... Последняя насмешка судьбы? Тэра устало уткнулась в песок, решила: «Подохнем вместе».

Песок потускнел от широкоплечей тени, и незнакомец над головой усмехнулся:

– Держись, держись.

Сильная рука вцепилась в волосы, приподняла голову Тэры, и её пересохших губ коснулось что-то металлическое, прохладное, плеснуло в лицо. Не веря своему счастью, Тэра вцепилась во флягу и жадно присосалась.

– Эй-эй. Не все сразу, красавица, – рассмеялся голос над головой. – Мне-то оставь.

А фляга жадно булькает. Тэра глотнула ещё и оторвалась, села в широкоплечей тени, а тень над головой усмехнулась:

– Идти сможешь?

– Аыга, – Тэра попыталась встать, но ноги подкосились, а от обильного питья прошиб пот.